трудных и ершистых,
Впряженных
В чудо-лемеха.
Но их,
Смекалкою плечистых,
Не густо на ВДНХ.
И борозда моя
Пустынна,
Как в зиму
Сахарный завод.
Мои мозоли взвесит
Гиннесс.
ВДНХ пусть подождет.
Мои мозоли
Костенеют
И превращаются
В кулак.
ВДНХ.
Да свёкла с нею!
А с нами –
Сахарный ГУЛАГ.
Глава 7. Привет из преисподней
ГУЛАГ разгуляйный
ГУЛАГ!
Он пепел преисподней.
Страда –
Закалочный ушат.
«Умри!» – вчера.
«Гуляй!» – сегодня.
А каждый день –
Потей, душа!
Сладкая зона
Неспроста
Девчонка
Принесла справчонку.
Не пристало в джинсах
Да в туманных линзах
На свекольном поле
Наживать мозоли.
По сердцу голубке
Эрмитаж на губках,
Щедрые колени,
Голубые тени
Да чужие спины
По душе, дивчине.
Русь в своих девчонок
Верила с пеленок.
Сквозь
«О, боже Правый!»
Пели Ярославны.
Шли на белый приступ
Жены декабристов.
В кожанках в затишье
Стриглись
Под мальчишек.
Пели в сорок грозных
О балканских звездах.
И потом по праву
Уступили славу
В реактивной буре
Голубой тачанки
Парни Байконура
Ярославской Чайке.
Так зачем девчонка
Припасла справчонку?
От какой печали
С гербовой печатью
На совет домашний
Принесла бумажку?
А спешит девчонка
Козырнуть справчонкой,
Каблучками щелкнуть
Да отбросить челку,
Да поправить пояс,
Да сбежать на поезд…
Ведь бабуля дома
Строже военкома:
Нет на поле ходу
Без пароля «Годен».
Без заветной справки
Не поспеть к отправке,
Не подставить щеки
Ветру-бурелому,
Не свернуть с дороги
В изумрудный омут,
И о сладкой зоне
Ничего не понять.
Неспроста девчонка
Запаслась справчонкой.
Политсон
Бурты
Недоспанных часов.
Часы,
Продрогшие навеки
Мертвецкой хваткой
Серых сов
Вцепились
В опухшие веки.
Зашторено
В смутном сознанье
Окно.
Но не совсем,
Как когда-то
Служит с Чапаевым
В новом кино
Не Петька,
А сам
Председатель.
Там кадр за кадром
Он кадровым стал
Самом
Единственно