лето
Прольется солнцем.
А бабье
Поддаст серебра.
И вот уж ликует
Бессонницей
Уборочная пора.
А если
И лето не в лето,
И осень
Не в том серебре –
Простои дымят
Без просвета,
От дыма
Мы все не в себе.
Мы дружно
Засучим спецовки.
И, высветив цель
Наперед,
Выйдем
На тесную бровку
Мы все
В рукопашный год.
Мы все
У страды в охапке.
Мы все
Не на смерть –
На жизнь
С дождями скрещаем
Тяпки,
С морозом
Скрещаем ножи.
И даже с самим председателем
Скрещаем в сердцах
Языки –
И некогда нам
Повнимательней
Взглянуть
На свои ветряки.
Замаянные работой
У времени на крыле
С одной стороны –
Дон-Кихот,
С другой –
Выбивает реле.
Солнечная соха
Как пахарь бороздой,
Я прям душой.
Я не кривлю.
Я обнесен тем правом.
Но праздник чтоб стола
Не обошел,
Качать делам права
Я нахожу управу.
Я у тахты
Не пышнотазый раб
И пращурской
Праще дорог
Послушен.
Я укрощаю
В крайнем сердце храп,
Как проходную,
Раскрываю душу.
И в зорях
Просекаю борозду,
И песню загоняв
За вешним соком,
Распахивать
Мирскую доброту
Я снаряжаю
Солнечную соху.
И никаких гвоздей –
Светить спешу
И трав наваром
Спаиваю солнце,
И на полях у памяти
Пашу,
Окучивая
Замыслов колодцы.
Форма бытия
Боль моя –
Это общей боли задел.
Боль моя –
Это я собираюсь и еду.
Это снова парная
И пир в борозде
За завод,
За поля,
За себя напоследок.
Боль моя –
Это чирей и флюс,
И дерганье
Зубов
Без заморозки.
Но я не от нее свалюсь,
Не от её
Прекрасной розги.
Когда она,
Не дай, не приведи,
Вдруг притупится,
Я прикажу себе:
«Иди!
Иди топиться».
Но брошусь я
Не в пропасть,
Не в потоп,
Не в пену
Океанских шельфов –
Я брошусь поток
Все сущих шефов.
На окрыленных
Тормозов как нет,
Прохладный лоб,
Как транспорт,
Переполнен,
Пускай пройдут
Автобусы
По