передрогла.
Но
Чирканула
Счастливая вспышка.
И время сварило
Бульоны из клетки.
Жизнь кистепёрая
Вышла на сушу.
А море осталось
В каменной клетке.
И рвётся.
И просится
В самую душу.
Мается море.
Крутые утёсы
К поздней свободе
Закрыли дорогу.
Море роняет брызги,
Как слёзы.
Море поэту
Тычется в ноги.
Может быть, так же
И буйные души,
В замкнутом мире
С нелепостью споря,
Выхода ищут.
Ищут отдушины
В вечных стихах
Про мятежное море.
1980 – 1990 гг.
Глава 2. Чистый четверг
Чирей в раковине
Так в чём же зло?
Скажи?
То самое,
Которое
В нас замедляет жизнь
И ускоряет
Скорую?
Наотмашь
Бьёт по лбу
Затянутым раскаяньем
К позорному столбу
Всех совестью
Приставленных?
Свои дела –
Замок.
Чужие –
Щель замочная.
И не закон –
Зарок
К святому от
Порочного.
В урочный день народ
Не выдаёт повинную
За жизнь наоборот,
За правду
Половинную.
Так в чём же?
В чём же зло?
И в чём оно
Невнятное?
Откуда занесло
Страсть эту
Непонятную?
Ждём-ищем
Переводчика.
Похоже
Это рак.
С какой горы
Доходчивей
Свистеть
Когда
И как?
Эх,
Ахнуть многоточием!
Да чтоб во весь
Кадык!
О том,
О чём в платочек я
Посапывать
Привык.
Я существую
В раковине
На грани бытия.
Не жемчуг –
Чирей раковый
Выращиваю я.
Сотворение себя
Всю жизнь,
Как в понедельник,
Срываясь и сопя,
Я делаю не деньги –
Я делаю себя.
Я слесарь.
Я станочник.
Я в общем не кустарь,
Но всё же одиночник:
Работаю,
Как встарь.
Под коллективным
Лозунгом
Проценты выдаю.
Но с очень долгим
Роздыхом
И долю лишь свою.
Даю для пользы общей
И болт,
И шплинт,
И клещи.
Оттачиваю в общем
Свой личный взгляд
На вещи.
Смотрю:
Сосед не лучше,
Но больше выдаёт.
А складываем в кучу.
И кто там
Разберёт?
И кто противоречия
По-братски разрешит
Меж