медитативной ци, а затем, успокоившись, покорно выполняли мои мысленные приказы.
Но с чешуйчатой тварью, кинувшейся на меня со дна дупла, пришлось-таки повозиться. Я хотел посвятить ночь осмыслению встречи со Старгмом; связать его намеки, недоговоренности с той историей, в которую посвятил меня Герц, буквально прорыв туннель к строго засекреченным источникам. Но стоило мне отключиться, как тварь активизировалась и даже начинала проявлять нечто вроде самостоятельной воли. Я мог, разумеется, избавиться от нее – пусть ползет, куда хочет, – но интуиция намекала мне на ее связь со Старгмом: не случайно же она оказалась именно в этом чертовом дупле! Что если тварь – аватар? Видимость? Призрак, напоследок брошенный в меня Мастером Трансформаций? А в том, что Старгм был Мастером, достигшим высочайших степеней Совершенства, я не сомневался.
Но кто мог обнаружить в нем уязвимую точку? Где было это слабое звено в безупречной, выработанной долгими медитациями, Сети внутренних связей? «Источник» намекал на внешнюю, насильственную Аннигиляцию, но этот процесс всегда начинался с какой-то одной точки на теле приговоренного. Ее отыскание, во избежание осечек, поручалось Особой Коллегии, куда поровну входили как продвинутые Бесстрастные, так и недалекие исполнительные «следаки». Первые разрабатывали программу на основе ряда конкретных показателей: данных сканирования, напряжения энергетического поля со всеми «атавистическими» пиками, – вторые тупо запускали подготовленный процесс и фиксировали его разрушительные этапы.
«Атака» начиналась с висков, где духовная аура – по старинке «нимб», – замыкалась в полукольцо, на концы которого и подавался первый разряд. Обычно он бывал слабым, почти нечувствительным, но достаточным для запуска всего «процесса», начальный этап которого, вероятно в шутку, «следаки» называли «инфантилизацией». У них, у этого «контингента» – не могу подобрать другого определения – было весьма странное чувство юмора. Наблюдая «необратимый распад», больше похожий на «самопоглощение» или «аутолиз», они искренне потешались над последовательным исчезновением фрагментов «объекта» как в статике, так и в динамике. Это было уже не принципиально – «височный разряд» напрочь выключал личную волю «объекта», замещая ее «гравитонной постоянной». Природа этой силы до сих пор остается до конца непознанной, но ее действие проявляется во всем и не прерывается ни на кратчайший миг. Впрочем, последнее уточнение совершенно излишне, ибо слово «миг» в этом контексте тождественно Ничто. Все основание мира, вся так называемая Вселенная держится этой силой, не имеющей, похоже, уже никакой иной, более глубокой, тонкой основы своего существования. Не знаю, ощущает ли, точнее, осознает ли действие этой силы сам «объект» в процессе Аннигиляции; в пользу этого предположения говорят лишь смутные косвенные свидетельства, доверять которым я не склонен.
Герц