осечка? – Она была не одна. Во-первых, когда рубились в караулке, трубка телефона была сброшена с рычагов, и все охранники других постов слышали шум борьбы. Они тут же вызвали ментов. Одна из патрульных машин оказалась совсем рядом. В полной темноте они услышали резкий визг шин и увидели исчезающую в ночи машину «Скорой». А эта машина особая. Таких не очень много, и у всех достаточно аккуратный учёт вызовов, поэтому, объехав все пункты «Скорой помощи», по журналам легко определить, какая машина где была в нужное вам время. Машину вычислили быстро, так же быстро взяли Славика, который тут же раскололся, а дальше уже было делом техники для спецназа взять каких-то там занюханных пьяных и обкуренных хануриков, у которых, к тому же, в ванной замочена окровавленная одежда.
Вот почти и вся история банды Котенёва, которую я услышал на заседаниях суда в течение года. Славик почему-то проходил в суде не как подельник, а лишь как свидетель. Видимо, сумел подмазать, где надо, не пожалел денег. Судья его спрашивал:
– Но ведь наутро, сдавая машину, вы видели, что салон залит кровью. Что вы при этом подумали?
– Это обычное дело, Ваша честь. Машины «Скорой помощи» нередко бывают залиты кровью.
– Разве Вы не обратили, что Ваши товарищи тоже все в крови?
– Они мне не товарищи, Ваша честь. Просто пассажиры. Попросили подвезти. Было темно, и я не оглядывался назад. Ничего особенного не заметил.
Судья спрашивал Димона:
– В первых своих показаниях Вы признались в зверском убийстве двоих, которые пришли на квартиру Михаила Хлопонина вымогать у него деньги, а впоследствие отказались от этих показаний. Почему?
– Сначала били очень серьёзно, потому и вынудили признаться, гражданин судья.
– Почему Вас били?
– Не знаю, гражданин судья, – пожал плечами Димон, – наверное, работа у них такая.
Потом подсудимым дали последнее слово. Все отказались, зато Витя Комиссаров говорил полтора часа без перерыва. Это была речь Гамлета и опера «Кармен» в одном флаконе. Отец его, кстати, на суд не пришёл. Видимо, должность не позволяла.
– Я многое передумал за эти месяцы, граждане заседатели, потерпевшие и мои родственники. Потом я прочитал «Дяволиаду» Михаила Булгакова и нашел в этой истории точную свою роль. Единственное, что я сейчас хочу, чтобы вы все поняли, что именно происходило со мной в эти последние два года. Как связать две взаимно исключающие роли? С одной стороны я всегда любил великую русскую литературу, много читал, мечтал стать писателем или актёром, а, с другой стороны, стал безжалостным убийцей и жестоким садистом. Да, да – именно садистом. Но почему? – А вот почему. Когда мне было пятнадцать лет я узнал, что неизлечимо болен. Через несколько лет мои суставы окостенеют, но перед этим несколько лет мне предстоит ощущать страшную, непереносимую боль, и потому жизнь моя исчисляется всего несколькими годами. Уже через год после постановки