ее и больше никогда не открывали. И вся недолга. А в 1480 году церковь Рождества Богородицы после пожара рухнула и накрыла полностью церковь Святого Лазаря. Так что, если бы кто и захотел заглянуть в иноземные книги, у него все равно ничего не вышло бы.
Произнеся это, профессор откинулся на спинку стула с удовлетворением, будто факт погребения церкви Святого Лазаря доставлял ему большое удовольствие. Лиза по журналистской привычке отмечать у собеседника общее настроение и его перепады заговорщицки улыбнулась, словно ей тоже было приятно, что одна церковь развалилась, а другую засыпало обломками.
– Через двадцать пять лет после этого события, – продолжил профессор, – место Ивана III занял его сын, Василий. Тоже, кстати, третий.
Профессор улыбнулся, словно такие совпадения у них, у историков, воспринимаются, как забавная шутка.
– Так вот, он вдруг приказал расчистить место завала, чтобы восстановить разрушенную церковь. К тому времени и Аристотеля Фиораванти, и Пьетро Солари уже не было в живых. Вряд ли в Московии они обрели вторую родину. Скорее всего, их, знавших все секреты московской крепости, просто не выпустили из России. С создателями храма Василия Блаженного, как вы знаете, поступили много жестче. И это вероломство… Слово— то какое! – прервав неожиданно повествование, профессор с печалью в глазах произнес по слогам: – Веро – ломство, то есть ломающее веру, уничтожающее всякое доверие…
Он замолчал на несколько секунд и, будто очнувшись, продолжил:
– Так вот вероломство государей тех времен стало одной из серьезных причин того, что за работу над библиотекой впоследствии никто не хотел браться.
– Вы хотите сказать, – вмешался Стэн, – что Либерею из церкви Святого Лазаря все— таки извлекли?
– В том— то и дело! – обрадовался профессор обнаружению чуть было не потерявшейся нити разговора. – Один из земляков того самого Ивана Фрязина, который, кстати, плохо кончил из-за своих симпатий к католицизму, Алевиз Фрязин взялся за разбор завала, проник в церковь Святого Лазаря, вскрыл сводчатые подвалы ее и обнаружил там книги и свитки. Множество книг и свитков! Они лежали в ларях и просто так. И все были иностранными.
– Значит, библиотека все-таки была привезена Софьей! – воскликнула Лиза.
– Скорее всего! Потому что больше неоткуда было взяться в Москве такому количеству иностранных книг.
– А вы же сказали, что Мария привозила книги, жена Всеволода…
– Сказал, – легко согласился Аркадий Вениаминович. – Только куда привозила? В Киев, где правил Всеволод Ярославич.
– А— а— а— а…
– И как они оттуда могли попасть в Москву, и могли ли вообще – вопрос еще более сложный.
– А на книгах из церкви Святого Лазаря, как я понимаю, – встрял в общий восторг со своим скепсисом Стэн, – не было библиотечного штампа. Так что определить,