на блондина! – категорично заявил Жорик.
Я почувствовала у себя в руках почти осязаемые ниточки для манипуляций.
– Отдам тебе блондина, только с условием, что ты к обещанному еще добавишь точное и правдивое изложение происхождения Машки.
– Какой такой Машки? – опешил Георгий. – Ты, часом, с ума не сошла от нервных перенапряжений? О каком еще происхождении ты говоришь? О родословной, что ль?
– Нет. Ты слишком мало вчера рассказал. И все как-то неубедительно. Хочу точно знать, откуда она взялась в нашем доме.
– Какая еще «она»? – Георгий принялся дико озираться. – Здесь еще кто-то есть?
– Да не в этом доме, а на даче. «Она» – это Машка, Мария, блондинка, которую ты вчера к нам принес.
– А-а, – Жорик облегченно вздохнул, – напугала ты меня. Думаю, кого еще сюда нелегкая занесла? Ладно, все равно, чувствую, придется за это дело серьезно браться, так что от подробностей не уйти.
– Нет! – я вдруг вспомнила свой изначальный настрой. – Никакого дела! Никакого «серьезно браться»! Мы же в отпуске! Ну, спас девочку, и все! Теперь нужно помочь ей скрыться от кровожадного братца, и дело с концом. У нее в столице – и жилье, и работа. Зачем дальше лезть?
– Понимаешь, – Георгий многозначительно сдвинул брови, подчеркивая важность произносимого, – есть у меня подозрение, что против Марии действуют люди, с которыми я совсем не прочь сразиться. Кроме того, они нанесли мне личное оскорбление! Похитили, унизили! Я должен принять вызов. Я просто обязан передать их в полицию. Лучший способ связать им руки.
– А на дуэль вызывать не пробовал? – вскипела я. – Жорик, в твоем возрасте уже давно пора спокойно реагировать на поступки людей. Нельзя всю жизнь оставаться вспыльчивым мальчишкой! – я упивалась воспитательным процессом, забыв, что именно это трогательное ребячество и люблю в Георгии больше всего. – Какое такое «личное оскорбление» стоит угробленного отпуска? И что значит «давно хотел с ними сразиться»?!
– Я пытаюсь рассказать, а ты перебиваешь! – Георгий с обиженным видом выпятил подбородок. – Хотя, знаешь ли, несколько унизительно вдаваться в такие подробности. Ты должна просто верить мне на слово. Раз я говорю о требующем сатисфакции личном оскорблении, значит, таковым оно и являлось.
– Ты остановился на «я пытаюсь рассказать», – напомнила я.
Жорик гневно сверкнул глазами, но смирился.
– Утром я поехал в город, – начал он. – Уж очень захотелось выяснить кое-что о семействе моей находки. Кому именно принадлежит соседская дача? Что за темные делишки с наследством? Нужно было проверить искренность Марии. И неплохо было бы понять, стоящее это дело или нет. Еще интересно было, куда автосос уволок машину нашей гостьи? Я уже успел выяснить у соседей по даче, что за разбитой «Таврией» приезжали на рассвете.
– Откуда ты знаешь о наследстве? – удивилась я. – Мария рассказала нам эту историю лишь сегодня утром.
– Услышал разговор. Я же рассказывал. Диалог двоюродного братца нашей находки и его приятеля