оба хотели одного – сесть в укромном уголке и смотреть друг другу в глаза…
Четыре часа пролетели как одно мгновение.
– Неужели уже начало десятого? – Аня с недоверием взглянула на стрелки часов. – Хм… Да, действительно. – Она испуганно вздрогнула. – Я не позвонила Женьке! – Девушка вынула из сумки телефон. – Девять пропущенных звонков, а я ничего не слышала… – Аня почувствовала себя виноватой и нажала кнопку вызова.
Брат ответил мгновенно:
– Я уже не знаю, куда бежать! Ты где?
– Я… в кафе напротив библиотеки Короленко.
– А почему ты не звонила? Я же просил! Почему ты не отвечала на мои звонки?!
– Женечка, прости, я не слышала, – лепетала Аня, – тут музыка, шумно…
– Ладно… Хорошо, что позвонила, – серьезным тоном сказал Женя. – Когда дома будешь?
– Скоро.
– Знаю я твое «скоро»! Надеюсь, он тебя проводит?
– Конечно.
– Ладно, давай, я жду…
Аня положила телефон в сумку, и у нее на душе заскребли кошки – она совсем забыла о Женьке! Такое с ней впервые!
– Что, выговор получила? – Дима улыбнулся, но его улыбка показалась Ане грустной и растерянной.
– Ага.
– Еще посидим?
– Нет, – ее улыбка была виноватой, – мне надо идти.
– Тогда пошли…
Аня встала, повернулась лицом к двери и почувствовала на затылке его горячее дыхание. Она обернулась и встретила его взгляд. Дима нежно взял ее за локоть. Она вздрогнула, и горячая волна скатилась от затылка к бедрам. В животе вдруг запорхали бабочки. Аня порывисто вздохнула. Дима отпустил ее руку, но она еще долго чувствовала его прикосновение – кожа буквально горела в том месте, где только что были его пальцы…
На улице, пройдя несколько метров, они остановились. Не сговариваясь. Он молча изучал ее лицо. Она молча изучала его лицо. Они не видели прохожих, не замечали автомобилей – жизнь вечернего города набирала силу, но для них она не существовала. Легким касанием пальцев Дима провел по ее скулам, подбородку, шее, как будто хотел узнать, из чего она сделана. С каждой секундой ему было все труднее смотреть на Аню, и он, медленно опуская веки, приблизился к ее губам.
Инна тяжело переживала смерть мамы, и ее горе усугублялось чувством вины – отца она любила больше. Вот если бы она так же сильно любила маму, может, та и не умерла бы? Чем дальше, тем чувство вины все крепче опутывало сердце девочки. А однажды Саша взял ее за руку и спросил:
– Инночка, ну скажи, что с тобой происходит?
Она сказала, заплакала, а он… Он обнял ее и поцеловал. В губы. Его губы пахли борщом. Саша сказал, что у нее очень доброе сердце, что тетя Валя все видит, он точно это знает, и не обижается на нее. Да, Саша был особенным мальчиком, из-за болезни. Она не озлобила его, как многих, даже наоборот, в нем было много сострадания и жалости к людям, животным, птицам. Даже к муравьям – он всегда осторожно обходил муравьиные дорожки. И на мир он смотрел не так, как большинство людей, а гораздо глубже. Он с детства понимал, что