индивид, только один, сын мой – не я сам – это очевидно, поэтому чисто с психологической точки зрения такой «монизм» абсурден. В то же время нельзя списывать со счетов генетику. В этом случае, действительно, такое понимание не только имеет право на существование, но и генетически оправдано, если вообще не необходимо. Однако, раз уж мы рассматриваем психику и только психику, то кроме психологического подхода (первого здесь) ничего не остается, ибо как бы там не действовал генетический механизм, в данном случае психике это индифферентно, ибо психологически индивид понимает и видит себя и только себя. Таким образом, мы вновь вернулись к двум инстинктам. И если с инстинктом продолжения рода (далее – ИПР) всё более или менее ясно, хотя бы из эмпирики (а на большее, на данном этапе, я и не претендую), то с инстинктом самосохранения возникает серьезная проблема, а именно вопрос о его внутренней структуре.
Здесь я буду выделять два чувства: злость и страх. Эти чувства антиподы друг другу и если мы заключаем их в один инстинкт, который в принципе должен иметь один механизм воздействия на психику, т.е. одно чувство, то возникает противоречие. Одним из психологов, который заметил эту двойственность инстинкта самосохранения, был Лоренц. По Лоренцу, у животных существует четыре главных инстинкта, «большая четверка»: инстинкты голода, продолжения рода, бегства и агрессии. Инстинкт продолжения рода – и здесь. Всё же остальное, в таком случае, а именно инстинкты голода, бегства и агрессии необходимо свести к одному инстинкту – инстинкту самосохранения. Правда, инстинкт голода не следует относить к «большим», ввиду того, что голод является лишь ощущением и стимулом к действиям, как бы физиологической частью инстинкта самосохранения, т.е. по выше предложенному делению относится к «физиологическим» инстинктам, а потому к самосохранению, как к инстинкту, он не относится. Доказательства же, приводимые Лоренцом, его самостоятельности я не считаю объективными (спокойный взгляд хищника при нападении на жертву с целью утоления голода). В конце концов, и палач может вымещать свою злобу на несчастной жертве, внешне оставаясь совершенной спокойным и безразличным.
Следовательно, если переносить концепцию Лоренца на данную, то получаем, что инстинкт самосохранения также двойственен и состоит из инстинкта агрессии (далее – ИА) и инстинкта бегства (далее – ИБ), механизмами которых, и это видно даже из названия, являются злость (в первом случае) и страх (во втором). Эти два инстинкта, действительно, являются «большими» и направлены на одно – на самосохранение. Но, здесь напрашивается всё тот же вопрос – что истинно: один инстинкт с двумя механизмами (два чувства – антагониста) или два инстинкта, направленных на единую цель (по сути)? Апория? Впрочем, это и не важно, хотя я и буду в дальнейшем оперировать именно двумя инстинктами, но и при другой точке зрения суть не изменится; в любом случае мы имеем два механизма с различными чувствами, но направленных на одно – на самосохранение, что