Она вот– вот должна погибнуть. И в ее глазах тоска. Почему? Андрей никогда не воспринимал меня такой, какая я была все это время.
И я все вижу и вижу свою жизнь. Я заново вижу каждую пролитую свою слезинку, каждую свою улыбку, каждую бессонную ночь. Так странно, когда ты смотришь на себя со стороны. Когда ты заново видишь моменты, в которых ты что – то недоделал, что-то не досказал. И все это так живо, так реально. И снова хочется попросить прощения у тех, кого обидел, поблагодарить тех, кого не успел. Но ты не можешь. И так ты сидишь целую вечность, теряя счет времени, исчезнув из реальности…
А твоя жизнь просачивается в каждую клеточку твоего разбитого тела, нет сил пошевелиться, нет сил закрыть глаза. Ты просто заново плачешь, смеешься, так же беззаботно, как в детстве. Переживаешь за свои неприятности. И так день за днем, год за годом… Снова…
Я поднимаю голову и смотрю вокруг. По щекам бегут непрошенные слезы: «Ну, почему все так? Почему же, Господи, я должна уйти. Уйти, ничего не поняв, ничего не почувствовав. Все так быстротечно, все так неосознанно. Почему?»
– Наверное, – раздался в тишине уже знакомый голос, – потому что, так надо. Потому что однажды приходит наше время.
Я медленно подняла голову и с тоской посмотрела на кресло:
– Граф, Стейтон, – неожиданно для себя я усмехнулась, – добро пожаловать, раз уж вы здесь.
Лоран внимательным взглядом окидывает мою комнату.
– У вас, Кристиночка, талант, прямо скажу. Много я насмотрелся за свою дооолгую жизнь.
– Спасибо, – отвечаю я, – сейчас бы выпить чего– нибудь.
– Это, всегда, пожалуйста, – с улыбкой отвечает мне он,– я, знаете ли, Кристина, не равнодушен к хорошему алкоголю. У него в руках совсем неожиданно появляется фляжка и он осторожно, передает ее мне.
Я судорожно выхватываю ее из его рук и прислоняю к губам. В рот мне заливается теплая обжигающая жидкость, и знакомый вкус наполняет меня изнутри.
– Не знала, что на том свете, пьют коньяк – усмехнулась я.
– Знаете, Кристиночка, как вы выражаетесь, на «том свете» пьют еще и не то… Я, например, пью и люблю только водку. Но что –то мне подсказывает, что вы откажетесь.
– Наверное, откажусь, – отвечаю я.– хотя, я и коньяк пью очень редко.
Граф молниеносным движением поднимается и смотрит на меня:
– Пора, Кристина, уже давно нам с тобой пора….
– Послушайте, Лоран, я не могу уйти, здесь остались люди, которых я не должна оставлять.
– Детка, а ты уверена, что они остались? – он смотрит на меня с неподдельной отцовской тоской. – ТЫ УВЕРЕНА?
Я решительно выступаю вперед. Кем бы он ни был, чего бы он не повидал, я никогда не позволю ему вмешиваться в мою жизнь и так безжалостно вытаскивать из моей измученной души, самые больные мои страхи.
– Да, я уверена,
– Тогда, – четко чеканя каждое слово, говорит мне он, – пойдем со мной, я покажу…..
Я даю ему