подался вперёд, явно желая заткнуть мне глотку. Нилия замерла, так и не донеся до рта очередную виноградину.
– Извозом займётесь? Геркан-такси? – в голосе Диониса звучала издёвка, божество развлекалось.
– Взорвём рынок новым изобретением, – не без хвастовства сказал я. – У Дедала есть разработка крыльев, у нас есть люди, способные и готовые довести её до ума, и понимание, как это продать. Так что, Дениска, скоро на каждом углу будет звучать имя вашего сына.
Нилия открыла рот, но быстро сориентировалась и с непринуждённым видом забросила в него виноградину. Геркан сохранял мрачный вид.
– Вот как, скульптор снова возомнил себя инженером… Знаешь, Серёга, ни хрена у вас не выйдет. Как сказал один ваш беллетрист: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань»[5]. Два бога и один герой никогда не договорятся.
«Как сказал один ваш беллетрист»… Знакомое выражение. Где-то я его слышал? Только если у Георгия Денисовича в этой фразочке сквозило пренебрежение и превосходство, то у его божественного папаши она звучала скорее с иронией. Геркан стоял в дверях и чуть не дымился, стараясь подавить раздражение.
– Это мы посмотрим, – я постарался вложить в голос максимум уверенности.
Дионис поглядел на меня с одобрением.
– Нет, Гер, в самом деле, где ты его нашёл? Называет себя агностиком, а разговаривает со мной, как будто атеист. И идея заработать на Дедале с его бреднями была твоя, скажи, Серёга. Этот позор моих чресел вряд ли бы до такого додумался.
Георгий Денисович промолчал, только зубами скрипнул. Я сдержанно кивнул. Если тебя хвалят, стоит насторожиться. И не потому, что ты плох и не заслужил похвалы, а потому, что дифирамбы расслабляют, а расслабленного легче взять за горло.
– Весёлый ты парень, Серёга! – Дионис залпом опорожнил чашу, сморщился, будто та была до краев наполнена лимонным соком, и встал из-за стола. – Закроешь за мной?
Взгляда на моих компаньонов хватило, чтобы понять – решение принимать мне. Я кивнул и пошёл в прихожую вслед за Дионисом.
Древний бог дотопал до двери, обернулся и посмотрел на меня неожиданно тепло и открыто:
– Ты обращайся, если что, Серёга. Этому оболтусу давно было пора заняться делом, может, хоть с твоей помощью он чего-то добьётся. Я ж, как отец, переживаю.
В глазах бога блеснула скупая мужская слеза. Он хлопнул меня по плечу, отпер дверь и, бросив на ходу «обращайся», вышел. Заперев за Дениской, я вернулся на кухню.
Геркан уже сидел за столом и нервно раз за разом прикладывался к своему бездонному бокалу.
– Зачем ты сказал ему про Дедала?
– Надо было что-то сказать, – пожал я плечами.
– Старый козёл, – проскрежетал Георгий Денисович сквозь зубы.
– По-моему, он за вас переживает, – сказал я.
– Переживает? Да я скорее поверю, что Нилия девственница, чем в его переживания.
Геркан схватил со стола пустую античную чашу и со всей силы швырнул об стену. Брызнули черепки.
Признаться, я тоже не очень поверил