Григория удивительна для человека, на долю которого выпали денежные затруднения, но ведь ему не пришлось испытать по-настоящему мучительной нужды. Позднее он пожаловал родительское поместье своей сестре Елене и её мужу Василию Энгельгардту. Они построили особняк на месте деревянной усадьбы и воздвигли роскошную церковь на крестьянской стороне села в честь Светлейшего князя – самого знаменитого члена семейства [27].
Дарья Потёмкина была амбициозна. Григорий не мог рассчитывать на удачную карьеру, затерявшись в захолустной деревушке, как иголка в огромном стоге сена России. У Дарьи не было связей в новой столице государства, Санкт-Петербурге, однако в старой столице ещё оставались знакомые, и вскоре семья двинулась в Москву[10].
Первым московским впечатлением Гриши Потёмкина, наверное, стали городские башни. Москва, расположенная в самом центре Российской империи, была полной противоположностью Санкт-Петербурга, новой столицы Петра Великого. Если Северная Венеция служила окном в Европу, то Москва – была подземным ходом в глубину древних ксенофобских русских традиций. Её угрюмая и напыщенная монументальность беспокоила недалёких европейцев: «Особенно броское и уродливое впечатление в Москве производят её шпили: квадратные нашлёпки из разноцветных кирпичей и золочёные верхушки придают городу весьма готический вид», писала гостья из Англии. В самом деле, хотя город строился вокруг неприступной средневековой кремлёвской крепости и ярких луковичных куполов храма Василия Блаженного, его изогнутые, узкие и тёмные улицы и дворы были такими же мрачными, как и предрассудки староверов. Европейцы считали, что Москва совсем не похожа на западный город. «Не могу сказать, что Москва похожа на что-либо, кроме деревни или нескольких деревень, соединённых вместе». Другой путешественник, глядя на дворянские особняки и крытые соломой дома бедняков, подумал, что городские здания выглядят, как будто их всех свезли сюда на колесах [28].
Крёстный отец Потёмкина (и, возможно, его биологический отец) Кисловский, президент Камер-коллегии в отставке, московский представитель Министерства по делам Императорского двора (согласно заведённому Петром I порядку, министерства назывались коллегиями), взял семью Потёмкиных под свою защиту и поселил свою любовницу или всего лишь протеже Дарью в небольшом доме на Никитской улице. Гриша Потёмкин вместе с сыном Кисловского Сергеем поступил в гимназию Московского университета.
На сообразительность Потёмкина сразу обратили внимание: у него были замечательные способности к языкам, и он вскоре преуспел в греческом, латыни, русском, немецком и французском языках, также бегло говорил по-польски, а согласно более поздним свидетельствам, он мог понимать итальянскую и английскую речь. Его первым увлечением было православие: ещё будучи ребёнком, он часто обсуждал литургические вопросы с настоятелем греческого монастыря Дорофеем. Священник в храме Святого Николая поддерживал