как домашнего тирана. Его первая жена была ещё жива, когда он обратил внимание на Дарью Скуратову, вероятно, посетив поместье Большое Скуратово неподалёку от села Чижово. Урождённая Дарья Васильевна Кондырева была двадцатилетней вдовой почившего главы поместья. Полковник Потёмкин тут же женился на ней. Юную девушку не привлекал ни первый, ни второй супруг, но семья Скуратовых была рада, что удалось найти ей новый дом. Однако молодую жену ждало неприятнейшее потрясение: будучи уже беременной первым ребёнком, дочерью Еленой (Марфой), она обнаружила, что первый брак полковника Потёмкина всё ещё действителен и его жена живет в их деревне. Надо полагать, вся деревня была прекрасно осведомлена об этом секрете полковника, и Дарье, вероятно, казалось, что её выставили на посмешище перед собственными крепостными.
В ту эпоху, как и теперь, двоеженство было незаконным и противоречило церковным канонам, но сёла, подобные Чижову, были слишком удалены от столиц, архивные записи велись беспорядочно, а власть мужчин над женщинами распространялась так широко, что двоеженство провинциальных дворян было нередким явлением. Примерно в те же годы абиссинский прадед Пушкина Абрам Ганнибал женился второй раз, а первую жену бросил в темницу, где её пытали, пока она не согласилась уйти в монастырь; позже так же поступил и один из его сыновей [6]. Как правило, русским жёнам не нужны были пытки, чтобы принять монашеский постриг и тем самым позволить своим мужьям вступить в новый брак. Дарья пришла к первой жене Потёмкина в слезах и убедила её принять обет, узаконив таким образом своё супружество.
То немногое, что нам известно об этом браке, позволяет заключить, что он был глубоко несчастливым. Жена Александра Потёмкина постоянно ходила беременной. Она родила пятерых дочерей и сына – Григорий был её третьим ребёнком. Несмотря на это, раздражительный начальник маниакально ревновал супругу. Но ревность сама часто становится причиной того, чего больше всего страшится, и у молодой жены не было недостатка в поклонниках. В одном из источников говорится, что незадолго до рождения Григория полковник Потёмкин стал чрезвычайно подозрительно относиться к гостившему у них двоюродному брату, Григорию Матвеевичу Кисловскому, который должен был стать крестным отцом Григория. Кисловский был светским человеком и важным московским чиновником. По всей вероятности, в честь него и был назван Григорий, но значит ли это, что Кисловский – его биологический отец? Этого нам не узнать: Потёмкин унаследовал маниакальную замкнутость отцовской натуры. Стоит, однако, заметить, что после смерти полковника Григорий относился к Кисловскому с сыновней любовью. Нам следует просто взглянуть правде в глаза: даже в распутном восемнадцатом веке дети порой в самом деле были отпрысками своих законных отцов.
О матери Потёмкина известно куда больше, чем об отце, поскольку она прожила достаточно долго, чтобы увидеть, как Григорий стал первым человеком в империи. Дарья была хороша собой, сообразительна и образованна. С