покалывали его ладонь. Встречные прохожие оглядывались на них с веселой доброй улыбкой. Им хорошо было быть вместе – легко, интересно, приятно. Если они и отрывались друг от друга, то лишь для того, чтобы удивиться бабочке-шоколаднице на ракитовом кусте, глазастой стрекозе с прозрачными крылышками, ярко-красной бугенвили, красиво раскинувшейся на зеленом штакетнике забора. Или чтобы восхититься изысканностью ампирного фасада оперного театра и роскошеством припаркованного возле него черно-лакового мерседеса.
Тогда она еще не ошибалась в днях недели, не забывала принимать вовремя лекарства, не путала российские 17 с американскими 7 рм и не ждала его поэтому два часа на автобусной остановке, спрятав от холода нос в сером воротнике своего осеннего пальто. И всегда могла сказать, какое сегодня число, месяц и год.
Он повел ее к знакомому доктору.
– Да, потеря чувства времени – признак начальной стадии этой болезни, – сказал тот, отведя его в сторону. – Ничем помочь, увы, не могу, следует только надеяться на мои таблетки, может быть, они приостановят процесс… Может быть…
Однако неприятные симптомы злосчастного недуга не прекращали своих непрошенных визитов. Особенно досаждали постоянные поиски разных нужных вещей, почему-то вдруг исчезавших. Чаще всего это доставалось ключам от квартиры, которые каждый раз где-то пропадали – то в многочисленных отделениях ее сумок, то в карманах курток, платьев, кофточек. Хотя после долгих поисков чаще всего оказывалось, что они никуда не девались, а висели на своем гвоздике в коридоре, где их предательски скрывала старая широкополая шляпа.
А пару раз, уходя из дома, она забывала выключить газовую плиту, где большие куски трески на сковородке перевоплощались в маленькие черные угли, тюлевые занавески на окнах чудом увертывались от огня, и в квартире долго еще гостило тошнотворное амбре горелой рыбы.
Со временем провалы памяти участились, и она начала забывать имена даже знакомых людей. «Мы встретились с той дамой на улице, поболтали немного», говорила она о Еве, своей бывшей сослуживице. Или, виновато улыбнувшись, сообщала: «Никак не могла открыть ключом дверь, один человек подошел ко мне и помог». А ведь то был Артур, ее многолетний сосед по лестничной клетке.
Вот так вокруг нее все чаще, все больше, все необратимее стали появляться эти странные дыры, ямы, неосязаемые пустоты, серые пятна, грозившие постепенно слиться в одну сплошную непроницаемую черную стену.
И все-таки, несмотря ни на что, они продолжали радоваться своей прежней плотно скроенной жизни, наслаждались летним пляжным песком и зимней лесной лыжней, ресторанным жульеном в тарталетках и стаканом кефира с ложкой меда перед сном. Радовались, наслаждались. Пока…
Пока не случилось то грозное событие.
Провожать старый и встречать новый год они решили у него дома. Он купил шампанское, салями, торт, заправил салат майонезом, пожарил котлеты по-киевски, накрыл стол. К 8 часам она обещала прийти. Но вот часы уже показали 8:20, потом 8:40, а ее все