диктовал, как жить португальцам. А в соседней Испании другой покойный диктатор Франсиско Франко диктовал, как жить испанцам.
– Теперь понятно, почему испанские деньги – франки! – проявила частичную эрудицию Миля.
– Франки во Франции. А у нас, как ты знаешь, эскудо.
(Впоследствии в Португалии, а заодно в обсуждаемых Испании и Франции были введены евро.)
– А я так оСКУДела, что у меня этих самых эСКУДо и не хватает! – вздохнула Миля.
– Не печалься, ступай ко мне с Богом! Отпразднуем твой завтрашний день рождения!
В автомобиле Сезар решил блеснуть интеллектом перед этой хоть и городской, но деревенщиной:
– Кстати, настоящие питекантропы дружно вымерли. Но «человеко-обезьяны», точнее, человекообразные обезьяны пока ещё сохранились. Их три вида. Горилла обитает в Африке, шимпанзе там же, а орангутан – в Индонезии.
(Когда автор настоящего опуса напечатал правильное «орангутан», компьютер подчеркнул это слово красной линией. Но стоило добавить «г», и красная линия пропала. Безграмотный «орангутанг» был признан «грамотным». )
Миля не удержалась и тоже «блеснула»:
– У меня в Рио есть «учёный сосед». (Сезар, естественно, не понял намёк на рассказ Чехова «Письмо к учёному соседу». ) Он как-то сводил меня в зоопарк и познакомил с этими тремя обезьянами. А заодно этот учёный Карлус Ниврад объяснил, что «орангутан» переводится как «оранжевый У Тан». Это был такой гениальный секретарь организации объеденных наций.
Пока Сезар хохотал, девушка подумала: «Дай Б-г, чтобы он не догадался прочитать фамилию этого „учёного“ „по-еврейски“, то есть не в ту, что у нормальных людей сторону!»)
Наконец, собеседник с трудом успокоился и продолжил щеголять своей выдающейся (по крайней мере, по сравнению со средним португальцем или бразильцем) эрудицией:
– Секретарь не «гениальный», а «Генеральный». Сокращённо «генсек». Нации хоть в большинстве своём и впрямь «объеденные», но называются «объединённые». А уроженец восточной страны Бирмы У Тан был не «оранжевый», а жёлтый.
(Впоследствии в 1989 году «Бирма» стала именоваться «Мьянма», но У Тан не дожил не только до этого, но даже до описываемого разговора Мили и Сезара.)
Милю снова «понесло»:
– А вот если бы отцом этого гомосека был краснорожий, например, чей-то Гук, то У Тан был бы и впрямь «оранжевым»…, как Вильгельм!
Водитель от хохота чуть было ни врезался в соседнюю машину. С трудом успокоившись, выдавил:
– «Гомосек» – это когда мужчина занимается с другим мужчиной бесплодным сексом, а «наш» бирманец – «генсек». Не «чей-то Гук», а «Чингачгук» – краснокожий (и попутно, как ты изволила выразиться, «краснорожий») герой пенталогии…
– Панталонии!
– «Панталоны» здесь ни при чём.
– А Песталоцци? – вырвалось у Мили.
Но тут она сообразила, что сказала явно лишнее. Поэтому поспешно добавила:
– То есть я хотела сказать: «А „Панталоне“?»
– Такой