я не опоздала. Вот я первой и оказалась… –закивала она.
– А по-моему, быть первой даже лучше: отделалась – и все, а так стой, волнуйся,– не согласилась с ней я.
– Я бы лучше поволновалась,-вздохнула Кисуня и тут же обрадованно затараторила. – Слушай! Давай я тебя перед собой пропущу! И ты волноваться не будешь, и я нервничать перестану! А?
– Ну, я не знаю…-я сделала вид, что задумалась.
– Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! – стала упрашивать Кисуня.
– Если тебе от этого станет легче,– я пожала плечами.
– Ой, спасибо тебе огромное! – она аж подпрыгнула от радости. Я тоже ликовала. Мой план удался! Я быстрее всех отмажусь и пойду домой! Мало того – избегу дальнейших насмешек Шерстинды и ее подружек.
Полностью довольная собой, я встаю перед радостной Кисуней, которая уже вовсю принялась уговаривать, стоящего после неё парня в лионовом смокинге, поменяться местами. Видно, быть второй в очереди ей тоже не хочется.
И все же хорошо, что я припозднилась. Не успела я как следует начать волноваться из-за позаимствованного у Кисуни повода, как загремели мефары, призывая всех собравшихся ко вниманию. Собравшиеся, затихнув, призвались. На балкон над церемониальным постаментом вышли все 9 членов Совета. Яркие, блестящие мантии, украшенные бесчисленным количеством различных звеняшек и блестяшек. Мама часто жалуется на эти необходимые на каждом важном мероприятии штучки, которые очень трудно цеплять к мантии, особенно со спины.
Мама была самая красивая и нарядная. Конечно, она ведь мама. Помимо нее я разглядела и отца Шерстинды, Маркиза, единственного представителя Совета мужского пола. Но мне не было до него особого дела. Я замечаю, как мама нервно ищет меня в самом конце очереди. Не находит и начинает переживать еще сильней. Ее волнения вполне резонны, зная меня, она могла представить, как я не хочу сюда идти. Но я здесь, мама! Ее взгляд отрешенно скользит в начало очереди. Натыкается на меня. Глаза медленно, но верно пытаются перекочевать на лоб. Не удивительно: я и первая в очереди. Это для меня-то шок – все стихийно получилось. Каково же для мамы! Я улыбнулась и помахала ей. Мама улыбнулась в ответ, но как-то растерянно.
Мефары прозвучали еще раз. Церемония началась. Следуя традиции, Совет выступил с торжественной речью. Там было что-то про смену поколений, про древние традиции и про что-то еще не менее важное, но я не могу сосредоточиться на этом. Я смотрю на тяжелый темно-синий занавес над церемониальным постаментом. Я прекрасно знаю, какое испытание меня там ждет и совершенно не представляю, что буду делать, когда на меня накатит приступ крысофобии.
Как мне поступить? Как пересилить себя и вытянуть Жребий? Не представляю! Что же делать?!
– А теперь начнем Первую часть Церемонии! – доносится до меня. Что-то противно заскрипело, и занавес начал подниматься.
Посреди церемониального постамента стоит огромный, расписанный церемониальными сюжетами, чан. А в нем…. Нет! Не думай об этом! Если подумаешь, то даже подойти туда сил