открыла глаза, все стояли на своих местах, такие же великолепные, как и обычно. Она слегка отклонилась назад, наслаждаясь уютом твердой, как стена, груди Дэниела, когда он повернулся к окну.
– Это лишь временная разлука, – объявил другим Дэниел. – Удачи вам и скорости вашим крыльям.
С каждым широким взмахом они поднимались на высоту тысячи футов. Воздух Джорджии, который недавно был прохладным и влажным, стал морозным и резким в легких Люсинды, пока они летели наверх. Ветер ревел в ушах. Глаза начали слезиться.
Земля внизу все отдалялась, и мир вокруг нее потерял очертания и уменьшился до шаткого полотна зелени. «Меч и Крест» была размером с отпечаток большого пальца.
Потом она исчезла.
От первого взгляда на океан у Люс возникло головокружение. Она ощущала радость, пока они летели прочь от солнца к темноте на горизонте.
Полет с Дэниелом был более возбуждающим, более напряженным, чем она могла себе представить. И все же что-то изменилось: теперь Люс привыкла. Она чувствовала себя спокойно, в одном ритме с Дэниелом, расслабившись в его объятиях. Ее ноги были слегка скрещены, а носки ботинок касались его. Их тела раскачивались в унисон, отвечая на движение его крыльев, аркой поднимающихся над их головами, заслоняя солнце, и опускающихся вниз, чтобы завершить мощный взмах.
Они пересекли линию облаков и исчезли в тумане. Вокруг них ничего не было, кроме белой дымки и нежной небесной влаги. Еще один взмах крыльями. Еще дальше в небо. Люс не задумывалась над тем, как она могла дышать так высоко здесь, на границе атмосферы. Она была с Дэниелом. С ней все было в порядке. Они отправлялись спасать мир.
Вскоре полет Дэниела выровнялся и больше напоминал полет какой-то нереально сильной птицы, а не ракеты. Они не замедлились – наоборот, их скорость возросла, но пока они летели параллельно земле, рев ветра был тише, а мир выглядел ярко-белым, удивительно тихим и таким мирным, словно только что начал свое существование и никто еще не экспериментировал со звуком.
– Все нормально? – Голос Дэниела окружил ее, заставляя подумать, что все несовершенство мира можно было исправить заботой любимого человека.
Он склонила голову влево, чтобы посмотреть на него. Он был спокоен, а губы растянулись в мягкой улыбке. Его глаза сияли таким ярким лиловым светом, что только ради них стоило держаться на плаву.
– Ты мерзнешь, – пробормотал он ей в ухо, гладя ее пальцы, чтобы согреть, посылая потоки тепла по телу Люс.
– Теперь лучше, – сказала она.
Они прорвались сквозь пелену облаков: это было похоже на тот момент, когда ты сидишь в самолете и серый однотонный вид в мутном овальном окошке сменяется бесконечной палитрой цветов. Разница в том, что между ней и небом не осталось ни окна, ни самолета. На востоке клубились вечерние облака, розовевшие цветом морской раковины, а высоко над ними небо было яркого оттенка индиго.
Облака сложились в чужой и завораживающий пейзаж. Как всегда, Люс оказалась не готова. Это был другой мир, в котором они с Дэниелом