вздохнул.
– Лабуда это, Кешаня. Сам понимаю. Поеду-ка я в студию и серьезно займусь этим вопросом. Тем более кажется, мои кореша не успели записать все, что я им в трубку наговорил.
– А это был экспромт?
– У меня вся жизнь – сплошной экспромт. Все, карету мне, карету!
– Давай, вали. – Маг ободряюще хлопнул Гремлина по плечу. – Все у тебя получится. Фильмы переозвучивать – не порчу снимать.
– Как сказать! – Гремлин протопал в коридор. – Вот надоест мне хохмить без передыху – открою салон восточной магии. С ассистентками топлесс и в прозрачных шальварах. Куплю себе тюрбан-кальян и буду гадать, духов вызывать, все волшебные услуги оказывать, вах!
– Конкурент, значит, будешь, – хохотнул Викентий.
– Не боись! Дураков и на твою и на мою долю хватит! Москва – город большой. А если еще население пригородов посчитать…
– Блестящая перспектива, – вяло кивнул головой Викентий. Все-таки он устал. Да и духота вкупе с пивом сделали свое дело. Викентий подумал, что лучшее времяпрепровождение сейчас – на балконе, в старом продавленном кресле, перед монитором такого старенького компьютера, что на нем только в тетрис можно играть. Зато так Викентию лучше всего отдыхается…
Но едва за Гремлином захлопнулась дверь, Викентий вместо вялости и расслабленности внезапно ощутил приступ странного, колючего страха. Такой страх бывает в детстве: когда боишься спать в темноте, боишься пауков с длинными тонкими ножками и хуже смерти боишься парикмахеров и стоматологов… Холодный пот тонкой струйкой зазмеился по позвоночнику, несмотря на духоту комнат, а сердце принялось стучать с такой скоростью, что стоило принять анаприлин. Пару таблеток.
Чтобы прогнать глупый и недостойный взрослого мужчины страх, Викентий прошел в комнату, служившую ему спальней. Включил телевизор (шла очередная реклама средств женской интимной гигиены), плюхнулся на тахту. И тут заметил на тумбочке потертую кожаную барсетку Степана, с которой тот не расставался даже тогда, когда шел в сортир.
«Сейчас вспомнит и вернется, – лениво подумал дипломированный маг. – Он за это барахло удавится».
И Викентий ничуть не удивился, когда по прихожей длинной требовательной трелью раскатился звонок.
Маг подхватил барсетку и с заготовленной фразой «Что, вспомнил про свои сокровища?» прошлепал босиком в прихожую, свято уверенный, что, открыв дверь, увидит своего малахольного приятеля.
Но это был не Степан.
И вообще не мужчина.
Девушка, с первого взгляда поразившая зрительные рецепторы прорицателя так, что он даже слегка ослеп от этакой убийственной красоты, стояла в дверном проеме и распространяла вокруг себя сексуальные флюиды такой мощи, что со стен лестничной площадки начала сыпаться штукатурка.
– Э-э… – протянул Викентий, случайно вспомнив о том, что он уже умеет говорить. – В-вы ко… мне?!
– Вы Викентий Вересаев? – холодным тоном осведомилась «термоядерная» девушка.
– Д-да.
– Дипломированный