Определенно, надо с ним заканчивать: его того и гляди поймают и сошлют на Сахалин, в эту международную сточную канаву для преступников, на ничейную землю, а меня будет мучить совесть, что я не поехала за ним, как декабристка. А какая я, блин, декабристка?! Мне вообще всегда нравилась Ольга из «Циников» Мариенгофа с ее вишней в шоколаде, ради которой стоило бы еще пожить…» С таким мыслями она закончила сборы и вернулась на улицу. Погода испортилась. Заморосил мелкий дождь, ветер дул по-осеннему.
На платформе «Переделкино» Гала оказалась ровно через полтора часа после звонка Марка: уже совсем стемнело, и зажглись высокие голубые фонари.
«Сколько бы времени ни прошло, а железнодорожные станции всегда будут железнодорожными станциями, – пронеслось у нее в голове. – Переполненные урны, запах курева, кто-то сонный на лавке и тоска, тоска». Рукам становилось холодно, она чувствовала, что заболевает, Ей было катастрофически неловко в своей нынешней одежде – теплых ботинках, пуховике и атласном платье, которое она не успела переодеть. Достаточно глупая ситуация.
– Гала, привет, – она услышала знакомый голос за спиной и обернулась.
– Марк…
– Подожди, подожди, сперва возьми подарок.
– О, Марк… Ты все-так вспомнил?
– О чем?
– Ну как – что сегодня мой день рождения.
– Нет, конечно, я же все забываю, ты что, – он рассмеялся и похлопал ее по плечу. – Я сейчас даже не назову точной даты Французской революции, хотя такое значимое событие для всего мира, а тут просто день рождения… Был бы хотя бы юбилей, – он снова нервно хохотнул. – Впрочем, видишь, судьба тебя любит: про день рождения не знал, а подарок приготовил.
– Не могу сказать, что мне повезло с тобой, Марк.
– Повезло, повезло, такой ценный подарок, как я сейчас, тебе вряд ли кто-то делал.
Он достал из кармана газетный сверток. Тут же зашелестела бумага. Пахло от нее не очень, как будто селедкой. Под светом желтых фонарей на ладони Марка Гала увидела кулон странной формы. Тонкую серебристую палочку венчала своеобразная шляпка, сквозь которую была продета блестящая цепочка.
– Вот, это тебе.
– Должна признать, сегодняшний день не устает меня удивлять. Это что, кулон?
– Ага. Нравится? Но самое главное, что он – магический, не побоюсь этого слова. Кулон будет всегда тебя оберегать. Так что даже если вдруг взорвется бомба, тебе ничего не будет грозить, поверь мне.
Марку, видимо, так понравилось собственное красноречие, что он нервно хихикнул. Сегодня с ним явно что-то было не так.
– Марк, ты совсем спятил? Ну какой кулон защитит меня от бомбы? Тебе сенильная жидкость в мозг ударила?
– Да перестань ты смеяться надо мной! Пока работал над бомбой, я много о чем успел подумать: знаешь, как Болконский, когда раненным лежал под небом Аустерлица. Меня, к счастью, не ранили, но я на грани того, чтобы поверить в Бога и прочее волшебство.
– А украшение