зря она придумала всю эту историю про себя и Славика, ведь она невольно задела Машины чувства. Должно быть, Маша ревнует, а это уже нехорошо. Не за тем Таня приехала сюда, чтобы ссорить кого-то или претендовать на отношения, которых нет.
Таня оказалась права. Маша в шикарном коротком бархатном платье зашла, блестя помадой и крупным белым жемчугом вперемежку с золотыми цепочками.
Она приглашала их со Славиком на интерактивную выставку Айвазовского в «Этажах», и Таня сначала хотела сказать, что не пойдет, она не хотела им мешать. С её приездом, она заметила, Славик не выходил никуда с Машей вдвоём, и вряд ли Маша была за это Тане благодарна. Но что-то было в глазах и интонации Славика, когда он уговаривал её пойти, что изменило её решение.
И они пошли втроём. Ах, как это было здорово – снова очутиться с ним в красивой галерее да ещё рядом с полотнами Айвазовского! Были мгновения, как это, когда она ничего не видела вокруг, что напомнило ей время, когда они вместе ходили куда-нибудь давно, ещё в Ташкенте. Они обсуждали картины, и Славик снова наклонялся к ней, если рядом было шумно, и она видела очень близко его тёмные серьёзные глаза. Ах, почему она тогда не влюбилась в него, когда нравилась ему, если, конечно, он и правда был в неё влюблён… В такие моменты она снова начинала верить, что всё так и было на самом деле, как они с Лизой тогда подумали.
Лиза, обязательно нужно ей позвонить! И Жене! Может, она сможет к ней приехать, и тогда они смогут встретиться, ведь они так долго не виделись! И маме она хотела позвонить сегодня.
Волшебство внезапно закончилось, когда Маша позвала их познакомиться с невысоким абсолютно лысым человеком лет сорока. Он выглядел очень эффектно в светло-сером костюме и чёрной рубашке и улыбнулся, когда взглянул на них и узнал Машу.
– Знакомьтесь, это – Николай Алексеевич Микрюков, мой новый знакомый, а это Вячеслав Александрович Марин, мой жених, – громко сказала Маша и повернула голову в Танину сторону.
Слабая улыбка промелькнула на Машином лице.
И в эту минуту весь мир перевернулся для Тани. "Жених! Вот оно что!" – подумалось ей. И ещё, «как странно называть такого ещё не старого человека по имени-отчеству».
Маша со Славиком куда-то сразу же отошли. Таня растерянно проследила за ними взглядом.
Она не расслышала, о чём спросил её новый знакомый, кажется, поинтересовался, имеет ли она отношение к искусству. Тогда он прищурился и шагнул ближе к ней, повторяя свой вопрос. Таня была как в тумане. Она ответила, что да, обучалась живописи ещё в детстве, а позже посещала курсы при Еврейском университете в Иерусалиме. Они поговорили ещё какое-то время о выставке. Он даже вежливо спросил, рисует ли Таня до сих пор. Та отвечала автоматически что да, иногда рисует для себя или друзей. Всё время разговора Микрюков смотрел Тане прямо в глаза. Мысли её были сейчас далеко. Она беспомощно взглянула на своего собеседника, боясь, что выражение её лица выдаст её смятение. Как бы повинуясь этому быстрому взгляду, он нагнулся ещё ближе к ней. Тане показалось, будто он хотел сделать какой-то жест, может, взять её за руку, но вместо этого он протянул ей