свет, чтобы не разбудить его. Но по дороге послышался шорох с дивана, и Славик шёпотом окликнул её.
Паника охватила её, когда он собрался идти на кухню вместе с ней. О, Боже! Появиться перед ним в пижаме и с заплаканными глазами! Нет, только не это! Но не пойти уже было невозможно. Славик вылез из-под одеяла, и она была вынуждена пойти за ним.
Он включил свет. Таня не поднимала глаз, хотя это было глупо, потому что он сразу догадался, что она плакала. Он снова попытался с ней заговорить, извиниться и объясниться. Но Таня не дала ему этого сделать. Ей и так было неудобно за свое отчаяние. Именно оно заставило её выдать свои чувства. А Славик ничем не обязан ей. Это она должна извиняться перед ним и Машей. К счастью, этот разговор удалось скоро прекратить, и они снова разошлись, договорившись завтра о прогулке.
Вернувшись, Таня быстро легла и уснула. Наверно, сказалась усталость, вызванная напряжением этого дня, когда от отчаянной надежды на взаимность она ухнула куда-то вниз в такое же отчаянное разочарование. Неужели, она не видела, как эти двое любят друг друга? Ведь они так друг другу подходят! Завтра всё будет по-другому, пора примириться с реальностью и перестать ожидать от людей того, что они будут проживать её мечты.
Славик
В обед он позвонил домой с работы. Трубку телефона взяла мама и попросила купить хлеба на обратном пути.
Ближе к концу рабочего дня позвонила Маша. Она ворковала про новую выставку в "Этажах". Приглашала его, а в конце добавила, что и Таню можно позвать с собой.
Славик усмехнулся. После посещения музея Фаберже вместе с Таней, он не мог себе представить, как пойдет с ними обеими в "Этажи".
Он потер рукой лоб. Весь день между обсуждениями завершающегося проекта и послеобеденным кофе с коллегами он вскользь думал о Маше, о том, что ему придётся с ней поговорить и объяснить ей то, что становится неизбежным. И дело даже не в Тане, вернее, не только в ней. Дело в том, что Славик все яснее видел, кто он рядом с Таней и кто он, когда Маша вытаскивает его на вечеринки своих друзей.
За последние два дня он лучше понял самого себя, заново переоценил свою жизнь и людей в этой жизни.
Маша была как интересная обложка в новой книге, которую он с упоением читал. Он только переехал в Питер, когда познакомился с ней. Все манило его и казалось интересным. Учеба, работа, сам город с захватывающей историей, стариной, красотой. Маша как будто проезжала мимо и позвала его прокатиться по этим улочкам вместе с ним. Но недавно он понял, что предпочитает пешие прогулки.
Он молча слушал её звеневший в трубке голос, ловя в нем несвойственные ей нотки неуверенности и сомнения. Наконец, она спросила:
– Ты меня слушаешь?
– Да, конечно.
– Так как? Выйдем сегодня в свет?
При этой фразе ему вспомнилась её привычка торопиться перед выходом, куда бы они ни шли. Так как Маша была порывистой, творческой натурой, то она ни одно дело не могла закончить спокойно, особенно когда сознание собственной неотразимости и значимости охватывало