прав. В его возрасте сложно научиться быстро печатать.
– Хорошо. Я велю принести тебе ручки.
– Спасибо. У меня их целый ящик.
– Почему пишешь пером?
– Можете подойти? Я хочу кое-что показать.
Адэр вернулся к столу. Кебади принялся листать страницы, исписанные ручкой: неровные буквы, кривые фразы, торопливые строки.
– Малика принесла мне перо и чернила. Сказала, что к истории надо относиться как к произведению искусства. – Летописец открыл последнюю страницу, покрытую каллиграфическим почерком. – Продуманно, чётко и ничего лишнего.
***
Адэр окинул взглядом осунувшиеся лица и опущенные плечи советников – будто ночь не спали. Посмотрел на Малику. Не женщина – тетива лука. Кого пронзит стрела на этот раз?
– Мой правитель, – произнесла Малика. – С вашего разрешения я вернусь ко вчерашнему разговору и задам советнику Лаелу вопрос.
Орэс с нарочитым вниманием слегка повернул голову, будто хотел, чтобы её слова влетели в одно ухо и вылетели из другого.
– Советник Лаел, почему именно религии олард вы отвели роль государственной идеологии?
– Как я уже говорил, правитель может укрепить свою власть божьей силой. Оларды утверждают, что правитель избран Богом.
Джиано, ещё вчера одетый строго, со вкусом, как и подобает виконту, а сегодня облачённый, словно посланник секты, в белоснежную просторную одежду, устремил на Орэса покоряющий простодушием взгляд:
– Правитель не может утверждать, что он избран Богом, пока не построит фундамент для такого утверждения.
– Повторяю: утверждать будет не правитель, а религия, – произнёс Орэс раздражённо, даже не удостоив коллегу взглядом. – Приверженцев этого вероисповедания в нашей стране большинство. И очень жаль, советник Джиано, что вы не из их числа.
– Всякое место, посвящённое Богу – моё, ибо я исповедую ахаби и горжусь этим, – полилась напевная речь Джиано. – Я живу рядом с людьми, которые почитают разных Богов. Я иду в храм и поклоняюсь Богу этого храма, поклоняюсь так же, как поклоняются там люди. Я иду в молитвенный дом или любое другое святилище и поклоняюсь тем же образом, каким поклоняются там люди. И где бы я ни был, я смотрю на людей, уважаю их молитвы, уважаю их Бога и уважаю их представления, потому что все Боги – это лица единственного Всевышнего. Как можно сказать: этот лик прекрасен, а этот уродлив? Как можно вознести одну религию над другой?
– Советник Джиано, я знаком с вашим оригинальным вероисповеданием и не хочу затевать сейчас полемику относительно ваших тезисов, – проговорил Орэс холодным тоном. – Я всего лишь считаю, что правителю нужна опора, будь то лицо, спина, рука или плечо Всевышнего.
– Вы предлагаете возвысить олард, даже не зная, какой религии следует наш правитель.
Орэс повозился с платиновым зажимом на галстуке, давая себе пару секунд на обдумывание ответа, и обратился к Адэру:
– В Порубежье мало кто знает вас лично. Но в Тезаре вы были, есть и будете всегда на виду. Вы регулярно посещали несколько храмов – это ни