Олеся Куркина вышла из университета и направилась к импровизированной стоянке машин, на которой ярко выделялась её белая «Тойота» – подарок родителей за успешную сдачу ЕГЭ. Усевшись за руль, она положила сумочку на пассажирское место, завела мотор и стала выруливать между стоявшими по обе стороны «Жигулями»: «Понаставили своих „унитазов“ – не развернёшься».
Демонстративно отвернув нос от проходивших мимо сокурсников: «Коммон херд!» (стадо простолюдинов; англ.), – она выехала на шоссе и помчалась домой.
У Олеси были основания для такого высокомерного отношению к окружающим, ведь она относилась к категории «золотой молодёжи». Мать – председатель городского суда, отец – ответственный сотрудник городской прокуратуры. Как говорится, со всеми вытекающими отсюда для Олеси последствиями. Ей всё давалось легко. Она никогда не знала нужды. Но вот сегодня перед ней стояла очень острая проблема, которая её очень нервировала: вечером в «Юбилейном» будет петь Лепс[5], а в её обширном гардеробе нет ничего нового.
А ведь на концерте будет вся питерская знать! В том числе и вызывавшая в ней чувство соперничества губернаторская дочка.
«Крашеная кукла! Точно вырядится во что-нибудь эдакое. Папаня на днях вернулся из Парижа и наверняка ей что-нибудь привёз.
Что же делать? Может как-нибудь скомбинировать старые наряды и за счёт этого создать эффект новизны?…»
Мысли Олеси прервала старая, потрёпанная «четвёрка». Она тащилась впереди и мозолила глаз заключённым в жёлтый треугольник восклицательным знаком – «знаком новичка».
Олеся сбросила скорость и раздражённо вдавила клаксон: езжай, мол, быстрее, урод! «Четвёрка» не реагировала. Тогда она включила «дальняк»: мол, сдай в сторону! Реакция по-прежнему нулевая.
Олеся, чертыхнувшись, повернула руль, резко ускорилась и выполнила обгон через «встречку». Вернувшись на покинутую полосу, она обернулась и показала сидевшему за рулём «Жигулей» парню «фак». И тут машину сотряс удар. Олеся инстинктивно нажала на тормоз и выглянула в окно. Представшая её глазам картина была ужасной. На асфальте, на белой «зебре», дымились вывалившиеся наружу кишки. Из лежавшего под её машиной раздавленного мальчика ручьём текла кровь, а чуть поодаль в предсмертных судорогах корчились два его приятеля, которые вместе с ним переходили дорогу.
Олеся изо всех сил надавила на газ и быстро скрылась. Её совершенно не заботило, что она только что лишила жизни трёх детей. Её беспокоило другое – что из-за этого её теперь могут лишить машины…
Россия, Владивосток
– Вы позволите, Николай Макарович?
Губернатор Приморского края Николай Макарович Сидорчук, тучный мужчина с красным, излучавшим непреклонную властность, лицом, поднял глаза и посмотрел на просунувшего голову в дверной проём референта. По кабинету прокатился басистый рык:
– Позволяю, входи.
Референт плотно притворил за собой дверь, просеменил, ссутулясь, к губернаторскому столу и, почтительно наклонившись, положил перед начальником список имён и фамилий.
– Это