охлаждать.
Вот после одной из таких «зачисток» и произошло моё знакомство с Ван Компом.
Как-то нас послали в Эр-Рамади, – есть такой городок на западе Ирака, в ста километрах от Багдада, в провинции Анбар, – и поставили задачу – уничтожить человека по имени Мохаммед Аба-Муса. Это был один из лидеров повстанцев, которые доставляли нам очень много хлопот. Нам раздали его фотографии, очертили квадрат, где его можно было найти. Ну а точное его местонахождение мы должны были установить уже сами.
Мы стали думать, как это можно сделать, и в моей голове созрел хитрый план.
– Боб, – сказал я командиру нашего отряда Бобу Шрамму… Кстати, пренеприятнейший был тип: наглая физиономия, циничная улыбка, стеклянные, какие-то безжизненные, глаза. В мрачном настроении, – ему обычно сопуствовало похмелье, – он походил на немецкую овчарку, которую держали на удушающе коротком поводке. – А почему бы нам не проделать вот такую штуку – давай задействуем для этого дела нашу актрисулю. Дадим ей возможность по достоинству проявить свой талант.
Я говорил о Ханае, молодой бабёнке, которая уже давно крутилась в нашем отряде. Это была броская особа с сияющими, жгучими глазами, способными кого угодно сразить наповал. Актриса. Играла до войны в каком-то театре. Чтобы выжить, приблудилась к нам. Оказывала определённые услуги по, так называемой, «школе верховой езды».
– Представь себе такую картину. Сидит на улице окровавленая девушка, в её руках – грудной ребёнок… Будет лучше, если это будет мёртвый ребёнок… Сидит и льёт горючие слёзы. Вокруг неё, естественно, собирается народ. «Меня изнасиловали, искалечили, моего ребёнка убили, а сделал это высокий бородатый человек. А вот, кстати, и его фотокарточка». Народ, само собой, начинает негодовать, и, как знать, может в толпе найдётся какой-нибудь сердоболец, который опознает нашего «клиента» и сгоряча сболтнёт, где он живёт. Ну, а остальное – дело техники.
Шрамму моё предложение понравилось.
– А что, ничего, – осклабился он.
Моя задумка удалась на славу. Ханаа сыграла великолепно, она была без комплексов во всём. Уговорить её не составило никакого труда. Две стодолларовые бумажки – и она без раздумий согласилась.
Как сейчас помню, день тогда был очень жаркий. Дышалось с трудом, пыль обжигала лицо.
Мы въехали в город, вытолкнули Ханаю из машины на площади возле рынка. Она подождала, пока мы скроемся, и начала причитать…
Обо всём, что произошло потом, я сужу по рассказу Фатиха, этнического турка, служившего в нашем отряде. Мы заблаговременно отправили его на место предстоящего спектакля в качестве «дирижёра». Восточная внешность и местная одежда делали его ничем не отличимым от тех, кто проживал в тамошних краях.
…Ханаа подняла такой вой, что на него сбежался почти весь рынок. Как я и предполагал, вид избитой, окровавленной девушки с трупом младенца на руках никого не оставил равнодушным. Это было само горе.