неплохая, надёжная, мы с ними сотрудничаем давно. Поработаешь там месяц-другой, акклиматизируешься, осмотришься, а заодно и проверишь, не прицепили ли к тебе «хвоста». Хотя я думаю, что не прицепят. У ФСБ нет сейчас таких больших штатов, чтобы следить за каждым приехавшим из-за границы торгашом. Если у нас, в Нью-Йорке, на маршруте по иностранцам работают где-то четыре тысячи человек, то у них для этих целей на всю Москву не набирается даже сотни!..
Тут он отвлёкся на телевизор, где разглагольствовал какой-то пышнощёкий персонаж. Ван Комп сложил руки в замок, немного послушал, после чего снова повернулся ко мне.
– Вот, кстати, обрати внимание, – кивнул на экран он, – Виктор Степанцов, лидер партии «Свободная Россия», главный российский оппозиционер. Именно для него дорогу и расчищаем.
– Для этого? – скептически скривил губы я.
– Да, для этого. А чего ты так морщишься?
– Да простоватый он какой-то, – пожал плечами я.
– Простоватый – не простоватый, а бабам нравится, – вскинул указательный палец Дин. – А русские бабы, брат, это мощный электорат, который не учитывать нельзя.
Степанцов мне и в самом деле не понравился. Бочкообразная фигура, плебейские черты лица, манеры, говорящие о сильном пристрастии к приводящим головы в беспорядок напиткам. Ну, не производил он впечатление настоящего лидера нации!
Ван Комп придвинулся ко мне.
– Между нами говоря, он действительно полное дерьмо, – приглушённо добавил он. – Примитивен, как свинья, но в хитрости свинье не уступает. Не остановится ни перед какой подлостью. Спит и видит себя Президентом России. Ради этого, по-моему, готов продать и собственную мать.
– И чем же он берёт? – полюбопытствовал я. – В чём заключается его харизма?
– Как обычно, борьба с коррупцией. Приём практически безотказный. Правда в России эта борьба больше походит на борьбу Дон Кихота с ветряными мельницами. Всё борются, борются и борются – а толку, что называется, ни на грош…
Глава вторая
Россия, Москва
Мансур Идигов сидел напротив взиравшего на него с явной неприязнью дознавателя и, нахмурив лоб, писал явку с повинной.
Он пришёл в полицию сам. А что ему ещё оставалось делать, если по нему объявили федеральный розыск? Провести всю оставшуюся жизнь в родительском погребе, вибрируя мелкой дрожью от любого стука в дверь? Ну, уж нет!
Настроение у Мансура было прескверным. Вознамериться просто проучить наглеца и при этом угодить в тюрьму!
До чего же глупо всё получилось! Ну как же это он так не рассчитал? Ударил-то, ведь, не сильно, а ровно с тем расчётом, чтобы вправить перебравшему со спиртным мальчику мозги. Захочу, мол, сниму – тут любой бы не выдержал!
О том, чем закончилась для разозлившего его студента их вчерашняя стычка, он узнал сегодня утром. Ему позвонила и сообщила об этом мать. Она была в страшной истерике: как он мог так опозорить на весь