по «полю боя», так и по уровню целей. Бунтуют уже не улицы, а целые регионы. В протест вовлекаются уже не отдельные группы населения, а целые его социальные слои. Возможности активной реакции режима на эти протесты при этом будут максимально ограничены: задействуется как внешнее давление, так и внутренний саботаж. И когда авторитет режима достигнет минимума, можно будет ставить под сомнение его легитимность. Режиму предъявляется ультиматум: либо, мол, уходите по-хорошему, либо вас свергнут силой. И с этим вступает в действие уже последний, завершающий этап.
– Ясно, – заметно повеселел Прудиус.
– Связь будете поддерживать со мной, инструкции получать у меня, – лаконично подвёл черту я…
Спектакль закончился. Я забрал в гардеробе свою верхнюю одежду, спустился в уборную, закрылся в кабинке и произвёл обычный для моего ремесла «маскарад».
Вывернутая наизнанку потёртая куртка превратилась в солидное кашемировое пальто. Вязаная шапка «горшок» обратилась в кожаную фуражку. Джинсы стали классическими брюками, джемпер обернулся пиджаком. Исчезли наклеенные брови и усы, полетели в урну заложенные за скулы тампоны.
Есть одно золотое правило «нелегала» – не светить свою подлинную личину перед теми, кто может тебя потом опознать.
Пришедший в театр скромный, задавленный безденежьем инженер, каким я предстал перед Прудиусом, бесследно исчез. Вместо него из театра вышел уверенный в себе сотрудник преуспевающей фармацевтической фирмы…
Хм… Вспоминаю вот сейчас свою первую встречу с Прудиусом и ловлю себя на мысли, что шпионское ремесло – это ведь тот же театр. Здесь также присутствует актёрская игра, применяется реквизит, используется грим. С той только, может быть, разницей, что в отличие от актёра, шпион рискует не сценической, а своей собственной жизнью.
Глава четвертая
Россия, Москва
Поначалу на эту группу молодых людей никто внимания не обращал. Ну, собралась себе компания на Манежной площади – и что? Обычные ребята, ведут себя мирно, не хулиганят. Да подобные компании собираются здесь практически каждый день. Не иначе, как туристы. Небось, ожидают запаздывающего гида.
Но едва часы на Спасской башне пробили пять, как ситуация резко изменилась.
Бой курантов явно был обговоренным загодя сигналом. Молодые люди быстро перестроились и образовали линейный пикет: два ровных ряда, впереди растяжка, над головами транспаранты. Причем, произошло всё это настолько стремительно, что секундная стрелка не успела описать даже круг.
«Требуем справедливого наказания убийце Игоря Боброва!», «Требуем борьбы с коррупцией в правоохранительных органах!», «Наш суд – самый гуманный суд в мире: его можно купить!»
Дежурившие на Манежной площади, облачённые в штатское, сотрудники Федеральной службы безопасности, в чьи обязанности входило пресекать любые несанкционированные акции на корню, рванулись было к пикету, но, заметив выросшие,