Было нечто такое, мимо чего я прошел мимо. А проходить нельзя!
И еще мне вдруг показалось, что убийца совсем близко. Только как раскрыть его?
«Да уж, попробуй, раскрой!» – словно усмехнулся он в ответ.
Наконец-то позвонила Наталья, я оглянулся и увидел ее, входящую в ворота сада.
– Ты что-то узнал? – сразу спросила она.
Вместо ответа я кивком указал на висевшую недалеко камеру. Такие камеры везде, даже в подмосковных чащах. А мне не хотелось, чтобы наш разговор слышали чужие уши.
– Пойдем прогуляемся.
Извилистыми дорожками мы углублялись все дальше и дальше, пока я не дал команду остановиться. Вроде бы здесь камер не видно. Хотя кто его знает, колпак слежения слишком прочно надет на всех нас.
Наталья с надеждой глядела на меня, ожидая, что я ей, как на блюдечке сообщу нечто. А информация была нужна мне самому.
– Наташа, в жизни твоей дочери было что-то… криминальное, неподобающее? Некий поступок, за который ее можно было преследовать, шантажировать или даже хуже? Что, в конце концов, и случилось.
Глаза бывшей тещи округлились, она разозлилась:
– Как ты смеешь думать об этом?
– Произошло самое страшное, – медленно ответил я. – Ты пришла за помощью. Поэтому говори мне все, как священнику на исповеди.
Гнев моей собеседницы утих, Наталья задумалась:
– Вроде бы… ничего такого. Честное слово! Тебе бы я рассказала. А почему ты об этом спросил?
– Лена чего-то боялась.
– Боялась? И не поделилась со мной?
«С матерями не всегда делятся тайным».
Я вкратце рассказал ей о том, что мне сообщили следственные органы, а также о своих наблюдениях во время нашей с ней совместной жизни. Например, как Лена вела себя, когда смотрелась в зеркало. Наташа закивала:
– Она боялась смотреться, боялась стареть.
– Это я уже понял. Стареть никому не хочется. Однако не в ее возрасте….
– Нет, Юра, – перебила Наталья. – У Лены имелся один пунктик. Она призналась мне. Еще в детстве она встретила старуху. И та напугала ее своим ужасным видом. С тех пор моя дочь стала дрожать при одной мысли о старости. Похоже, ей казалось, будто та самая старуха преследует ее.
– А это уже, блин, симптомы болезни. К врачу ее не водила?
– Нет. Она потом сказала, что больше не вспоминает старую ведьму. Я и успокоилась. И, главное, нарисуешься у психиатра, навек испортишь карьеру. Сейчас солидные фирмы имеют возможность проверять досье сотрудников, знают о них то, о чем сами люди не имеют представления. Я помолчал, обдумывая слова Наташи, затем сказал:
– Хорошо, боялась она какой-то старухи. Но детские страхи в зрелые годы воспринимаются по-другому. Как юмор. Мне кажется, было что-то еще…
Наталья беспомощно пожала плечами, я попросил ее:
– Продолжай рассказывать о жизни Лены.
– Да мне и нечего особо добавить.
– У