доставил всю их компанию «М-72» с коляской.
Этот же мотоцикл всю дорогу уверенно озвучивал их мероприятие.
Причём, как обычно, делал это на всю округу, за что злые языки уже успели прозвать его:
– Тарахтелкой!
Но, как бы там, ни было, а мотоцикл, следуя вперёд, верста за верстой, исправно выполнял свои функции, послушно согласовывая свой трёхколёсный бег с намерениями водителя транспортного средства.
И всё это время, назло недоброжелателям, вполне победно звучала «песнь песней»:
– Своеобразный семейный гимн!
Исполнялся он посредством выхлопных труб, не запинавшихся даже на полном ходу, хотя и с неистребимым немецким акцентом.
Но накатанная дорога вскоре сменилась просёлочным направлением движения. А там семейной экспедиции Оглоблиных пришлось съезжать и на целину.
Внезапно, когда путь стал уже надоедать пассажирам, у невзрачной, хотя и приметной сосны остановил свой обрусевший мотоцикл пенсионер в водительскими правами.
Сам спрыгнул из седла и ссадил следом за собой сына с невесткой со своей, надёжной, но продуваемой всеми ветрами, техники.
После этого достал из багажника и подал им в руки по маленькой сапёрной лопате и строго велел:
– Копайте здесь!
Те ослушаться не посмели.
И уже через четверть часа борьбы землекопов с песчаной супесью, штыки пары лопат звякнули обо что-то железное.
На этот раз оказался лесной находкой, неожиданной кое для кого, кроме старика:
– Обычный оцинкованный жестяной бачок с крышкой и краником на боку, устроенном около самого своего дна.
Как вспомнили супруги Оглоблины:
– Тот самый, из которого в их сельской школе устраивали водопой ученикам до самой хрущёвской денежной реформы.
И вот теперь настала пора родителям одного из школяров той поры доподлинно узнать:
– Куда он тогда пропал?
– Почему исчез?
Так и гадали, пока старик, с довольной улыбкой поглядывая со стороны на удачный раскоп, наслаждался своей новой находкой.
Заодно припомнили супруги Оглоблины, что из школы исчез бачок для воды не абы когда, а в переломный момент:
– Сделал такой кульбит в ту самую историческую для народа и страны пору, когда, проводя денежную реформу, сразу по два нуля сбросило государство с каждого трудового рублика.
Но если так бывало и прежде в послевоенный период, то на этот раз поступили реформаторы куда жёстче:
– Не пожалели и разменной монеты.
И от того никто не понимал, хотя и боялся требовать у строгого и решительного начальства разъяснений:
– Отчего пропали не только гривенники и прочее серебро, но и пятаки?
– Тогда как остались в прежнем своём денежном достоинстве, разве что, трудовые копейки – от одной, до двухкопеечной монеты и такого же медного троечка?
Но долго рассуждать о странностях путешествия школьного бака для воды из учебного заведения к столь дальней от села лесной опушке, родне не пришлось.
Пенсионер сменил