слово от лица того,
Чей голос есть судьба голосованья.
Но поспешим, пока умы в чаду…»
Читатель, тебе еще что-нибудь не ясно в трагедии Гамлета, принца Датского? Но я, тем не менее, не собираюсь на этом ставить точку! И позволю себе сентенцию:
Обратной стороной макиавеллизма является гамлетизм.
То, что Фортинбрас отдает почести принцу Гамлету – не интересно, ибо так положено. Гораздо интереснее последние его слова: «Команду к канонаде!» Трагедия «Гамлет, принц датский», напомню – заканчивается пушечным залпом…
Розенкранц и Гильденстерн… Самые «значимые», на мой взгляд, фигуры. Хотя бы потому, что :
1) Король и Королева просят их помочь им разобраться, что происходит с принцем Гамлетом.
2) Ни с кем принц Гамлет так много не говорит.
3) Ни над кем он так не издевается, как над своими сверстниками, одноклассниками и друзьями.
4) Ни с кем он так коварно не поступает, как с ними.
Забегая вперед, заметим, что одно дело слуги Короля везут приказ казнить в Англии принца. Но, совсем другое дело, что принц, подделывая подписи, обрекает их на смерть. Они-то причем? Для них не было выхода ослушаться Короля. У принца Гамлета было много вариантов спастись и спасти своих одноклассников.
Розенкранц и Гильденстерн, нам представляются действительно трагичными героями, даже в сравнении с принцем Гамлетом. Если Горацию, Бернардо, и Марцелл – итальянские фамилии, то Розенкранц и Гильденстерн – еврейские.
Король вызывает Розенкранца и Гильденстерна в Данию:
«Привет вам, Розенкранц и Гильдестерн!
Помимо жажды видеть вас пред нами,
Заставила вас вызвать и нужда.
До вас дошла уже, наверно, новость,
Как изменился Гамлет.
Не могу
Сказать иначе, так неузнаваем
Он внутренне и внешне.
Не пойму,
Какая сила сверх отцовской смерти
Произвела такой переворот
В его душе.
Я вас прошу обоих
Как сверстников его, со школьных лет
Узнавших коротко его характер,
Пожертвовать досугом и провесть
Его у нас. Втяните принца силой
В рассеянье и в обществе с собой,
Где только будет случай, допытайтесь,
Какая тайна мучает его
И нет ли от нее у нас лекарства»,
Королева поддерживает просьбу Короля:
«Он часто вспоминал вас, господа.
Я больше никого не знаю в мире,
Кому б он был так предан.
(Позволим себе заметить – а Горацио? Король с Королевой явно его недооценивают! – Е.Ч., М.Ч.)
Если вам
Не жалко будет выказать любезность
И ваше время можно посвятить
Надежде нашей и ее поддержке,
Приезд ваш будет нами награжден
По-королевски».
Слушая просьбы Короля и Королевы