я их только один раз и видел… – начал оправдываться Шемяка, удивляясь стечению обстоятельств. – Недавно перед отъездом…
– Ага, знацить, ты, Лымахь, так! – он присел и долго смотрел на реку, и, казалось, совсем забыл о Шемяке.
Но только Шемяка собрался идти дальше, как мужик встал и вдруг, как-то странно улыбаясь, протянул ему руку. – А меня звать Ефим из Беломохья! Я ить знаком был с Лымахь… Как она там?
В мягком и приглушенном голосе Ефима послышалась печаль и горечь, а глаза резко расширились в ожидании ответа Шемяки.
– Ж-жива… – только и успел сказать Шемяка новому своему знакомцу, как тот, положив ему руку на плечо, осторожно начал поворачивать его к крайнему дому.
– Слуцай, а подом ко мне домой! – улыбаясь, предложил он, подталкивая Шемяку к дому. – Посидим, поговохим…
Что-то нехорошее мелькнуло в глазах его, но Шемяка не обратил бы на это внимания, если бы не включился внутренний голос. – Ты чё, дурак? Не видишь, что тебя заманивают?
Сильный удар по спине чем-то твёрдым, не дал Шемяке ответить ему…
Очнулся он в тёмном помещении на полу и сразу же начал чесать то место под кольчугой, которую настоял надеть Велимудр перед прибытием его на место высадки, заболевшее от удара. Придя в себя, он тут же начал ощупывать всё у себя за спиной в поисках мешка со шкурками.
– Вставай! – включился внутренний голос. – Хватит валяться! Надо искать выход отсюда…
Повернувшись на бок, Шемяка осторожно поднялся сначала на колени, а потом и вовсе встал. Болела спина, но сейчас на неё некогда было обращать внимание.
Из дыры вверху толстой струйкой лился свет, помогая привыкшим к темноте глазам, изучать содержимое того места, где он оказался.
Увидев в стороне что-то такое, которое могло быть дверью, и излучающее тонкие струйки света из-за дыр, Шемяка направился к этому месту.
Неожиданно он услышал разговор двух людей, приближающихся к дверям. – Росомаха! Гришь, мешок-то был неполнай?
– Пять цкухок-то и было в нём…
Этот голос Шемяка сразу же узнал и невольно почесал ушибленное место. – Росомаха, гадёныш! Так это из-за них ты меня по спине так сильно ударил! – невольно прошептал Шемяка. – А почему его назвали Росомахой? А мне он назвал себя Ефимом! Ефим… Ефим.. Ефим Росомаха… Откуда я знаю это имя?
Так и не определившись, откуда Шемяке знаком этот человек, он продолжал осматривать темноту помещения.
– Видишь, я был прав, когда посоветовал тебе оставить мешки со шкурками, взяв с собой всего лишь пяток штук! – включился внутренний голос в разговор.
– Ты лучше думай, как выбраться отсюда! – Шемяка от боли был строг.
– Росомаха, ты как ево, сусем прихлопнул? – Шемяка прислушался, прильнув к щели ухом: разговаривавшие остановились в нескольких метрах от двери, за которой стоял он.
– А цё, надоть было совсем? – голос Росомахи не предвещал ничего хорошего и Шемяка невольно осмотрел помещение привыкшими к темноте глазами. Кроме двери, в левом крайнем углу