наши родители погибли. Утонули. Говорят, это был несчастный случай. Лодка перевернулась. Нас с Андреем люди вытащили, а больше никого. До сих пор помню этот ужас.
– Он имеет отношение к нынешнему делу? – уточнил я.
Плохих воспоминаний ей сегодня и без трагедий детства хватало.
– Ее брат тоже утонул, – подсказал Семен.
Барышня подарила ему благодарный взгляд.
– Спасибо, Семен, – прошептала она. – Да, наверное, я начала слишком издалека. Но тут я должна рассказать вам про завещание отца, а без него, то есть без его гибели, наверное, рассказ будет неполным.
– Достаточно указать сумму завещания, – сказал я.
– Двести пятьдесят тысяч, – легко ответила барышня. – По крайней мере, в такую сумму оценили коммерцию отца.
Я тихо хмыкнул. Что и говорить, деньги не маленькие. Пару недель назад в Петербурге налетчики взяли баню штурмом, со стрельбой из револьверов, а там в кассе всего пятьдесят рублей было. Ради четверти миллиона, наверное, и тяжелую артиллерию подтянули бы.
– И кому всё это богатство завещано? – спросил я.
– Отец всё оставил дяде, – последовал ответ. – Но там есть несколько условий. Дядя должен был заботиться о нашей маме, а в случае ее смерти… – тут барышня запнулась, но быстро совладала с собой. – О нас с братом. Сразу после похорон дядя продал дело отца, а нас усыновил и привез в Кронштадт.
– Ясно, – сказал я. – Дальнейшая судьба этих денег вам известна?
Барышня опять закивала. Прямо как китайский болванчик, что стоял у инспектора на столе.
– Да, знаю, – произнесла она. – Большую часть денег дядя вложил в свое предприятие, а пятьдесят тысяч положил в банк под процент. Это, Ефим Родионович, наши с Андреем деньги. Я не сказала вам? По завещанию, когда нам с братом исполнится восемнадцать лет, дядя должен каждому из нас выплатить по двадцать пять тысяч. Как написал отец, чтобы мы могли устроиться в жизни. Я этого не видела, но Андрей читал завещание. Он на юриста учится… учился, так что разбирался в этих делах.
Она поникла и закрыла лицо платком. Ее плечи задрожали. Я, честно говоря, малость растерялся. Это мокрое дело совсем не по моей части. В таком у нас Семен специалистом слыл. Надо отметить, не зря он таковым считался. Всего несколько фраз, переполненных участием, но не отягощенных смыслом, помогли барышне взять себя в руки.
– Итак, Маргарита Викторовна, продолжим, – спокойно, как будто ничего и не было, прознес я. – Даже пятьдесят тысяч – сумма серьезная. Тут возможны любые варианты. Простите за нескромный вопрос, вам когда исполняется восемнадцать лет?
– Через две недели, – ответила барышня. – В завещании был пункт, что если я выйду замуж раньше, то эти деньги должны быть сразу же выплачены в качестве приданого.
– А вы собираетесь замуж? – спросил я.
– Если бы нашелся достойный человек, – тут она глянула на меня поверх платка и снова спрятала глаза за ним, – тогда, конечно, собралась бы. Только не думаю, что дядя бы это одобрил. Он считает, что с женитьбой никогда не следует торопиться, а без