Радиевые девушки. Скандальное дело работниц фабрик, получивших дозу радиации от новомодной светящейся краски
все тщетно. Гноящаяся челюсть пожирала Ирен заживо, кусочек за кусочком. Девушка чувствовала, что теряет силы. Пульс стучал у нее в ушах: сердце билось все чаще, стараясь обеспечить кислородом страдающее от анемии тело, – однако ее жизнь, казалось, лишь замедляла свой ход.
У Хелен Куинлан в Орандже тем временем сердце и вовсе перестало биться. Она внезапно скончалась третьего июня 1923 года у себя в доме на Норт-Джефферсон-стрит. Ее мать Нелли была рядом с ней. Хелен исполнилось всего 22, ее свидетельство о смерти гласило, что умерла она от ангины Венсана. Это бактериальное заболевание, мучительная прогрессирующая инфекция, начинающаяся в деснах и постепенно распространяющаяся на ткани ротовой полости и горла, пока они – опухшие и изрытые язвами – в итоге не отмирают. Позже ее врач признался, что не знал, подтвердили ли лабораторные анализы этот диагноз, однако его все равно вписали в свидетельство о смерти.
«Ангина» в названии этой болезни происходит от латинского слова angere, означающего «сжимать, душить». Именно это и чувствовала Хелен, когда инфекция ротовой полости добралась до горла. Так и умерла девушка, юбка которой раньше постоянно развевалась на бегу, отчего парни не сводили с нее глаз и восхищались ее любовью к жизни и свободой. Она прожила невероятно короткую жизнь, затронув сердца тех, кто ее знал, – и вот теперь Хелен внезапно не стало.
Шесть недель спустя та же участь постигла и Ирен Рудольф. Она скончалась 15 июля 1923 года в полдень в больнице Ньюарка, куда ее положили за день до этого. Ей был 21 год. К моменту ее смерти некроз челюсти был, как сказали врачи, «полным». Ее смерть связали с работой, однако в качестве причины указали отравление фосфором, хотя ее лечащий врач и признал этот диагноз «неопределенным».
Кэтрин Шааб, наблюдавшая страдания своей двоюродной сестры на всех этапах «ужасной и загадочной болезни», как она ее называла, пребывала в ярости и в замешательстве, хотя и была убита горем. Она знала, что Ирен разговаривала с доктором Алленом по поводу своих опасений насчет того, что болезнь могла быть вызвана ее работой, однако с тех пор ее семья ничего об этом не слышала.
Семьи девушек не знали ни про Джона Роача, ни про доктора Шаматольски; они не были в курсе его заключения по результатам тестов. На самом деле после изучения отчета Шаматольски и двух инспекторов Департамент труда не предпринял каких-либо действий.
Вообще никаких.
Кэтрин была умной и решительной молодой девушкой. Если власти ничего и не хотели делать, то она уж точно не собиралась сидеть сложа руки. Восемнадцатого июля семья Шааб похоронила Ирен, прожившую столь короткую и печальную жизнь, и на следующий день, движимая горем и бессмысленностью этой утраты, Кэтрин отправилась в Департамент труда на Франклин-стрит. Там она сказала, что хочет сделать заявление. Она сообщила им про Ирен и ее трагическую смерть и о том, как годом ранее от такого же отравления умерла Молли Маггия. Она не забыла пояснить, что дело было в корпорации United States Radium, расположенной на Альден-стрит в Орандже.
«Еще