вздыхает. – Приходи перед Новым годом, заведем на тебя трудовую книжку, все оформим, как положено. Писать как будешь, под псевдонимом, наверняка?
– С сектора и по околофутболу, – киваю, – только под псевдонимом. А так, если что интересное попадется, – могу и под своей фамилией.
– Разумно, – кивает. – Денег в нашей помойке хрен заработаешь, но имя, какое-никакое, приобрести можно еще пока. Вполне. Водку пьешь?
Жму неопределенно плечами.
А кто же ее не пьет?
– Тогда закрой дверь на ключ.
Да, думаю, – не проблема.
Когда вернулся – на столе уже два пластиковых стаканчика.
А на закуску он яблоко разломил.
Угу, блин.
Он меня что, проверяет?
Идиот.
Его б на выезд какой, не очень дальний, в сидячем фанатском вагоне как-нибудь выписать.
Да чтобы состав… гкхм… помолодежней.
Выпили.
– Ладно, – говорит, – все будет нормально, беги. Телефон у тебя мой есть, через неделю звони, начнем оформляться. Если не сможешь дозвониться, звони Глебу, он меня разыщет. И еще. Постарайся быть с ним поосторожнее…
– С кем «с ним»? – уточняю.
– С Глебом, разумеется, – говорит он чуть раздраженно.
– А почему? – включаю дурака я.
– Потому что он – волк. Старый, хитрый, битый жизнью волчара, который ничего в этой жизни не делает просто так, понял?
Хмыкаю.
Закуриваю сигарету, разгоняя ладошкой дым.
На этот раз уже – безо всякого его разрешения.
Один раз разрешил, достаточно.
Он хмыкает в ответ, внимательно наблюдая за моими действиями.
– Да, – признается наконец, – недооценил. Глебушка действительно в людях по-прежнему хорошо разбирается. А я, кажется, старею. Ты с ним одной породы. И даже уже не волчонок. Интересно будет за вами понаблюдать лет через несколько. Где только вот вас производят, на каком конвейере…
– А на террасе, – ухмыляюсь. – В смысле, на фанатском секторе. А мне вопрос можно задать?
– Валяй, – усмехается.
– Вы Глеба за что-то ненавидите, верно?
Он хохочет.
Наконец снимает очки и утирает выступившие от хохота слезы.
– Я, – смеется, – Глебушку не ненавижу. Я его очень люблю, это один из моих лучших друзей. Но это вовсе не значит, что у меня есть по отношению к этому персонажу хоть какие-нибудь иллюзии…
– А еще один вопрос можно? – говорю.
– Давай, валяй, – смеется. – Предыдущим ты меня здорово позабавил.
– Вот вы говорите: он волк, я – волчонок. А кто тогда вы?
– Я? – он вздыхает. – Я – обычный старый газетный хорек, ничего более…
Я несколько секунд вглядываюсь в его слегка одутловатое лицо, в его маленькие злые глаза за толстыми диоптриями.
– Вы, – говорю, – врете, Игорь. Вы – никакой не хорек. Вы точно такой же волк, как и Глеб, только лучше него маскируетесь. И еще – у вас, похоже, разные охотничьи территории…
Он