Александра, спуская босые ноги на обрывок старинного персидского ковра, служивший ей прикроватным ковриком. – С кем я говорю?
– Ох, простите! – засмеялся мужчина. – Забыл представиться. Эдгар Штромм. Вы слышали обо мне когда-нибудь?
Такие вопросы всегда ставили Александру в сложное положение. Сказать, что имя незнакомое? Можно обидеть некую знаменитость, известную в узких кругах. Если сказать обратное, легко попасть впросак в дальнейшем. Окончательно проснувшись, она встала и бросила взгляд на старый огромный фанерный чемодан, занимавший целый угол. Там хранилось наследство, доставшееся ей от покойной подруги Альбины, также торговавшей антиквариатом и живописью, – обширный и подробный архив коллекционеров и художников. «Эдгар Штромм там наверняка есть!» Пауза затягивалась.
– Не слышали! – сам себе ответил мужчина, как показалось Александре, даже с некоторым удовлетворением. – Да и не могли слышать, мы ходим разными дорожками, как говорится! Вы занимаетесь картинами, правильно мне сказали?
– Совершенно верно, – с облегчением ответила Александра, осознав, что собеседник не обиделся на ее неведение. – Но не только картинами. Я берусь за все. Времена нынче…
– Непростые, да, непростые времена, – опять довольно весело поддержал ее Эдгар Штромм. – Иначе, думаю, мы бы не встретились. Я занимаюсь только янтарем. Вы, как я думаю, нет, иначе я бы вас знал.
– Ах, вот что… – протянула Александра. – Действительно, это для меня terra inkognita[1].
– Ну а для меня это вся жизнь. – Теперь голос в телефоне звучал совершенно серьезно, без тени иронии. – Увлекся еще мальчишкой, и вот, дожил до седых волос… Ну, это лирика! Давайте ближе к делу. Я хочу вас ангажировать для одного предприятия. На днях состоится любопытный маленький аукцион. Янтарь, люцит и бакелит. Распродается уникальная коллекция.
– Я… – Александра растерялась. – Мне никогда не приходилось иметь дела с этими материалами…
– Знаю, знаю, – успокоил ее собеседник. – Но это как раз совершенно не важно. Вы будете представлять мои интересы в тех рамках, которые я вам обрисую, и только. Гонорар вас не разочарует. Что скажете?
Александра обвела взглядом мастерскую. Теперь, когда совсем рассвело и переулок под окном был полон звуков вскипающей утренней жизни, было особенно заметно убожество этой огромной чердачной комнаты с низким потолком, дощатыми щелястыми стенами, вздувшимся от сырости полом. Груды хлама по углам, подрамники, свернутые и порванные холсты, ящики с красками, кисти, невесть когда замоченные в большой банке с растворителем… Рабочий стол был удручающе пуст. На нем лежало лишь несколько книг и стояла кружка с недопитым кофе. У Александры уже месяц не было заказов на реставрацию, за это время ей удалось перепродать только небольшую коллекцию оловянных солдатиков, вполне заурядную. Она ничего не зарабатывала, а деньги были нужны, очень нужны. Особняк на Китай-городе, в мансарде которого она жила уже пятнадцать лет, шел под реконструкцию. То, чего так боялись населявшие его художники и скульпторы, произошло: всех выселили вместе со всем рабочим скарбом. Из мастерских уцелела только одна, та, где теперь оставалась Александра. Ее соседи разъехались, найдя себе новые помещения для работы. Александре съезжать было некуда и не на что.
– Давайте встретимся сегодня, – прервал молчание Эдгар Штромм. – Я чувствую, вы сомневаетесь. Не стоит! Я все объясню, и вы поймете, что вам совсем необязательно разбираться в янтаре и старых пластиках, чтобы сотрудничать со мной.
– Я не сомневаюсь! – поспешила заверить Александра. – Просто пытаюсь понять, что я обо всем этом знаю. И понимаю, что не знаю ничего!
Штромм рассмеялся в трубку. Его голос, когда он заговорил, звучал покровительственно:
– Я бы рад тоже ничего об этом не знать, поверьте! Давайте позавтракаем вместе? Я только с самолета и страшно голоден. Не рискую есть в самолетах, знаете ли…
– С удовольствием! – окончательно решилась Александра. – Куда мне подъехать? Где мы встречаемся?
– Никуда ехать не надо! – остановил ее Эдгар Штромм. – Я сижу в кафе, наискосок от вашего дома. Снаружи. Выйдите, посмотрите направо и увидите меня. Жду!
И не успела она опомниться, как разговор прервался. Александра еще несколько секунд смотрела на замолчавший телефон, как будто он мог дать ей недостающие сведения. «Этот Эдгар Штромм знает, где я живу, и не поленился подъехать к дому… Значит, я ему очень нужна». Далее теснились приятные мысли о гонораре, но им очень мешал вопрос, постоянно всплывающий, пока Александра умывалась, нетерпеливо подставляя ладони под тонкую струйку воды (воду на днях должны были отключить), одевалась и с волнением смотрелась перед выходом в зеркало. «Почему именно я?» – спрашивала она себя, запирая дверь мастерской и торопливо спускаясь по лестнице, будя каблуками гулкое эхо, какое живет только в пустых, брошенных домах. «Почему ему нужна именно я?»
Май только начался, и по утрам было еще свежо. Но в кафе наискось от дома Александры уже натянули тенты и поставили столики на улице. Штромма она увидела сразу – он был единственным