Клетка для сверчка. Анна Малышева

проданы с очень незначительным повышением цены. Аукционист, с которым Александра была на «ты», в ответ на ее замечание пожал плечами, негромко и фамильярно заметив:

      – Ну а что я могу поделать, вещей слишком много. Да и публика не та, на которую мы рассчитывали, не все приехали. И каталог бездарный. Ты ведь его видела, Саша?

      Он кивнул на стопку брошюр, лежавших на краю сцены.

      – Всю ночь читала, – Александра подняла одну брошюру, быстро пролистала. – Полный хаос, ни системы, ни конкретики. Настоящее вредительство. Кто автор, так и не поняла. Игорь, неужели ваш дом слепил такое убожество?

      – Обижаешь, – нахмурился тот. – Мы получили готовое сочинение от заказчика. Чьих кистей произведение – понятия не имею, послали в печать что было, согласно договору. Сама понимаешь, мы не решаем ничего. Мы выполняем указания заказчика.

      – А заказчик – Эдгар Штромм?

      Игорь кивнул:

      – Может, он сам и нацарапал, может, поручил кому-то. Одно могу сказать – чем такой каталог, лучше вообще без каталога. Ну, работаем!

      Он одернул ливрею, нацепил дежурную улыбку и, сделав несколько кукольных, механических шажков, словно двигаясь на шарнирах, вернулся в центр сцены:

      – Следующее предложение, дамы и господа, уникальное без всяких преувеличений!

      Его подвижное лицо с мелкими чертами выражало полный восторг.

      – Коробка для сигар, тридцатые года прошлого века, Франция, целлулоид в окладе из серебра девятисотой пробы. Клейма нет, но дизайн позволяет говорить о том, что в разработке рисунка участвовала известная футуристическая группа, работавшая с модными домами…

      Игорь тараторил, улыбаясь разом всем, ловил заинтересованные взгляды, издавал сдержанные восклицания, словно сам был поражен редкостным предложением… Это в самом деле был отличный аукционист, и то, что торги шли довольно вяло, не было его виной.

      Александра вернулась к Ольге с каталогом в руках: