и ждал Клуню в предвкушении злобного, прямо-таки чудовищного допроса, который я ему сейчас устрою.
Клуня появился без опоздания, без одной минуты два, одетый в безупречный серый костюм с галстуком и идущий какой-то очень степенной, полной самоуважения походкой. Все это – и отсутствие привычного опоздания на двадцать минут, и костюм, и походка – было так не похоже на него, что я поначалу даже не знал, что сказать. Поэтому начал Клуня.
– Привет, привет. Привет, друже. – Он горячо и как-то чересчур долго тряс мою руку, затем сел напротив и стал демонстративно громко спрашивать, что вкусного сегодня дают и что я заказал выпить. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
– Гостиницу было необязательно заказывать, – в конце концов сказал я, – мне и фонд бы её оплатил.
– Он настоял, он сказал, что ты его гость и он обязательно должен тебе оплатить пребывание в Одессе, – привычной скороговоркой затараторил Клуня, – он и билеты рвался тебе купить, всё самолёт хотел тебе предложить какой-то, и я его отговорил с большим трудом. Сказал, что ты летать боишься и что всё купил уже, в оба конца. На поезд. В оба конца.
– Клуня, – недоумённо спросил я, – что-то случилось?
– Да нет, а что, нет, а что-то должно было случиться?
– Что с тобой такое? Я тебя не узнаю сегодня!
Клуня тряхнул головой, глубоко вздохнул и посмотрел на меня. Теперь я опять говорил со старым, привычным мне пройдохой, правда, как мне показалось, очень напуганным.
– Да мне просто очень не по себе от всей этой истории. От этого заказчика и от твоего этого дела…
– Погоди! Никакого «моего дела» нет ещё и в помине. Ты мне сказал: он очень хочет меня видеть, что-то хочет мне предложить и готов заплатить деньги просто за одну встречу и разговор, так?
Клуня молча залез в карман пиджака и выудил оттуда пачку новеньких банкнот, которые небрежным движением бросил на стол. Я взял пачку. Ну, не так много, чтоб я мог больше не работать до конца жизни, но за одну встречу – чертовски много денег.
– Это только за разговор? – на всякий случай ещё раз спросил я.
– Да, точно, – он кивнул, – можешь быть уверен, я сам два раза переспросил. И это один из моментов, от которых мне не по себе. Он кажется одержимым, понимаешь… – Клуня вдруг запнулся, затем, видимо, так и не нашёл, что сказать, и уткнулся носом в меню.
– Кто он такой вообще? Давай колись, рассказывай всё, что знаешь.
Подошла официантка, мы сделали заказ, и Клуня, путаясь и запинаясь, рассказал мне предысторию. С ним связались буквально за час до того, как он позвонил мне, – по словам Клуни, «знакомый друга одного бывшего клиента его партнёра», в общем, близкий родственник. У Клуни спросили разрешения связать его с этим заказчиком, и тут же, не дожидаясь ответа, дали кому-то чей-то телефон, и Клуня уже говорил с Самим.
Кто таков этот Сам – я так и не понял, хотя Клуня, должно быть, был уверен, что подробно мне всё объяснил. Клуня называл его Караимом, и, судя по всему,