не ори! – зашипел он мне в ухо. – Думай. Это «заказуха». Тот, кто сработал, не остановится, будет пытаться зачистить. Поняла?! Охрану посадить надо, а лучше – перевезти домой. Врача, медсестру нанять – чтобы прямо там, на месте, выхаживали.
– Если у него ожоги, нам никто его не отдаст ни под какую расписку, – возразила я, стараясь высвободить локоть. – Ты же понимаешь – дома мы не сможем обеспечить уход…
– Александра, не туфти! Надо будет – куплю все и привезу, и врача за ногу прикую к койке! – фыркнул Бесо, явно недовольный моим ответом.
– Ты что думаешь, мне самой не проще будет, если я его домой заберу?! – зашипела я в ответ. – Да в сто раз! Но пока мы ничего о состоянии не знаем – не выйдет.
– Ааа, твою за ногу, этого только не хватало! – с досадой сплюнул Бесо, глядя на ворота – там показались две милицейские машины. – Какая сука это сделала?
– Скажи своим, пусть разъезжаются, – процедила я. – Только милиции еще здесь не хватало – объясняйся с ними…
Но у нас был дядя Моня, против аргументов которого не устоял никто. Неторопливой походкой кругленький дядя Моня в золотом пенсне, длинном пальто и смешной шапке-пирожке приблизился к машинам, мгновенно вычислил старшего и отвел в сторону. Что будет дальше, я хорошо знала – сейчас дядя Моня разведет такую туфту, что бедный милиционер запутается и забудет, зачем вообще сюда вызван, возьмет немного отступных и уедет восвояси вместе с подчиненными. Этот фокус я видела в своей жизни неоднократно.
– Акела знает? – спросил тем временем Бесо, и я кивнула. – Хорошо. Сашка, ты пока из дому одна не выходи, лады?
– В смысле?
– В прямом. Если Фиму «заказали», тебе бы тоже не мешало осторожнее быть.
– Нам, а не мне.
– Тебе, дуреха. Кому нужны твои никчемные братцы? Выродил же Фима сыновей! Алкаш и петушатник – тьфу! – скривился Бесо, и я подпрыгнула:
– Что?!
– Ой, Саша, давай без байды, – попросил он, примирительно поглаживая меня по плечу. – Давно я все знаю про твоего братца Сему, только Фиме не говорю – боюсь, такого позора он не потянет. И так от дел отошли, живут как недоумки, а тут – такое. Была б ты, Санюха, парнем – цены бы тебе не было…
– Мне и так цены нет. Бесо, я тебя прошу – никому про Семку, ладно?
– Да не бойся, – тяжело вздохнул он. – Ради отца твоего молчу.
– Спасибо. Так что ты говорил про смерть? Тьфу – в смысле, про то, чтобы мертвым папу объявить?
– Во-от! Молодец, девочка, правильно мыслишь! – обрадовался Бесо, обнимая меня за плечи. – Значит, слушай сюда…
Он начал шептать мне на ухо, а я почему-то следила взглядом за Семеном. Тот совершенно очевидно маялся в обществе дяди Мони, бросал тоскливые взгляды на свой «Туарег», в котором забаррикадировался его распрекрасный Эдик, и отчаянно хотел услышать, о чем же разговариваем мы с Бесо. Это меня и настораживало – никогда Семен не проявлял интереса к отцовским делам, доля в бизнесе, которую папа ему выделил, мало-помалу оказалась подмята тем же Бесо с мотивом «а