.

слова отзвучали –

      Звук замирает окрест.

      Что ни возникнет однажды –

      Облики и облака,

      Лица увядших от жажды

      Отображает река.

      Ив подведенные веки,

      Летних ночей благодать… —

      И забывает навеки,

      Что довелось увидать.

      Скажешь: есть память природы –

      Капель апрельских трезвон…

      Кольца древесные – годы…

      Это не память, а сон.

      Побудка

      И долго еще Гулливер грохотал,

      Аукал среди заблудившихся скал

      И сыпал раскатистым смехом.

      Как видно, побудку сыграли не зря!

      Крылом перебитым взмахнула заря

      И горы разбужены эхом.

      Туда бы шагнуть, где лавины в огне,

      Там страшно и весело стало бы мне,

      Там льдины прозрачны и зорки.

      Там я альпеншток свой на снег положу

      И бережно-бережно перевяжу

      Крыло перебитое зорьки.

      Ночью

      Путь звезд покоен и размерен,

      Точны вселенские часы.

      И мир в самом себе уверен –

      Не дрогнут чуткие Весы.

      Звезда в Тригорское упала –

      Заранее расчислен путь.

      Луна мерцает в полнакала.

      Предчувствия стесняют грудь.

      Нет, не покой и не блаженство

      Сулят вселенские пути.

      И даже в небе совершенство

      Вовек не суждено найти.

      Жажда

      Жара жирует в средней полосе;

      Лежит, как пес, у самого порога.

      Давно забыли травы о росе.

      Ведет во Псков иссохшая дорога,

      Зовет поэта – но к чему мне Псков?

      Не отпускает опустелый кров.

      Тропинки задыхаются в пыли

      И тени, как листы железа, плоски.

      К дороге, словно к речке, подошли

      От зноя разомлевшие березки.

      А даль дрожит, и хмурится простор,

      Все гуще синь, и контуры все строже.

      Закат лучи прощальные простер,

      Прощальные – и страждущие тоже.

      Слепой грозе не нужен поводырь!

      И молний синих набухают жилы.

      На ждущий мир, на страждущую ширь

      Идет стихия неизбывной силы.

      Бородино

      Вечный шепот молвы.

      Опаленные дали.

      Поколенья травы

      Прошумели и пали.

      Век прошел или пять?

      В час дождя или зноя

      Эта самая пядь

      Сотрясалась от боя?

      Что ж тебя привело

      В край, где время застыло?

      Все, твердишь ты, прошло,

      Но ведь все это – было!

      Кровь стекала к ручью.

      Сумрак жаловал милость.

      Бой закончив вничью,

      Здесь войска расходились.

      Месяц жатвы пылал.

      В час отчаянный летний

      Здесь погиб генерал

      Двадцатишестилетний.

      Жизнь права ль, не права,

      Положившись на пушку?

      Молодая вдова

      Тут воздвигла церквушку.

      Что могла – продала,

      Что могла – одолжила.

      А пора подошла