сзади к кружевной мантилье.
Пушки и Пушкин
Утро вспыхнуло рано
И спешит без примерки,
И горит, словно рана.
Паруса-этажерки
Здесь, где барки теснятся,
Ломят напропалую,
Где затоптана пьяцца,
Где мешки – врассыпную;
Грузовозы встречают,
Грузовозы проводят;
Грузы в порт прибывают,
Грузы в море уходят.
Груды бочек и теса
(Ценят здесь деревяшку).
Быт нехитрый матроса
На виду, нараспашку.
С давних лет, спозаранку
Он таким и остался.
Чтобы стал порто-франко,
Воронцов расстарался:
Создал местное чудо, —
Осмотреться изволь-ка.
Все равно он паскуда,
Полмилорда – и только!
Так решил он и вышел
В ранний час на прогулку.
Голос утра услышал,
Проходя переулки.
Вот и порт за спиною,
Город с портом-алмазом.
Шел он с чистой душою,
Подмечающим глазом.
Без записок, без писем,
Коренастый и крепкий,
Он шагал, независим,
При котомке и кепке.
Три избенки на взгорье –
И просторы степные.
Черноморское взгорье.
Стрелы солнца косые.
Ветер вольный и крепкий.
День рассыпчатый летний.
Шел парнишка при кепке
Восемнадцатилетний.
Может, чуть ему боле, —
Это в общем неважно.
Широченное поле.
Туч летучие брашна.
Степь. Приморье. Одесса.
Здесь проходят ученья.
Шел одесский повеса
И искал приключенья.
Баламута и мота
Что вдали привлекало?
Батарейная рота
В дальнем месте стояла.
В разгоревшейся рани,
На заросшей опушке,
Стали в ряд на поляне
Тупорылые пушки.
Парень к пушкам подходит,
Смотрит, щупает смело.
Что, скажи, он находит,
Глядя в прорезь прицела?
На мальчишку похожий
Посох кинул свой на пол.
Непонятный прохожий
Мять орудие начал.
Смотрит дуло, колеса
Под казенною частью.
Море блещет с откоса,
Тучи дышат к ненастью.
Это вам не игрушки,
Что в лесу или в поле.
Пушкин смотрит на пушки:
Это родичи, что ли?!
А неплохо бы, право,
Согласитесь, ребята,
Получить для забавы
Иль отца, или брата!
Против вражьего взгляда,
Против лжи и напасти
Только рявкнет как надо –
И расколет на части.
Брат такой не изменит, —
Тишь стоит или вьюжно,
И папаша оценит
И поддержит, как нужно.
Слава брату-орудью,
Слава хватке ружейной!
Эй, кто выдержит грудью
Залп