веселые и довольные. Еще бы. Впереди ждала загадочная страна под названием Речь Посполитая, новые люди, к тому же они уже сейчас чувствовали себя героями, предвкушали грядущий успех и триумфальное возвращение на родину.
Под ярким сверканием этих ослепительных надежд печально тускнели даже материальные выгоды, которые тоже имелись. К примеру, оплата труда. Каждому из охранников полагалось по пять рублей, а крупье – по десять. И не в год – ежемесячно.
Когда Пров Кузьмич услыхал, то даже присвистнул и… возмутился. Дескать, такой шальной деньгой я запросто испорчу народец.
Но я знал, что делал. Доход от рулетки должен быть достаточно большим, а дело опасное, и потому лучше платить как следует.
Обоз получился изрядный, состоящий аж из пяти телег. Вроде бы своих вещей негусто, котомки с нарядной одеждой да сменным бельем, ну и пищали с запасами пороха и пуль.
Зато все остальное, включая запчасти для столов, горшочки с красками и нарезанные квадратиками дополнительные пластины для обновления фишек, не говоря уж про сами столы, места заняло изрядно.
На передней телеге катил важный пан Пров Кузьмич Бжезинский. Нет, на самом деле фамилии он не имел, не в том чине, так что это уже моя инициатива.
– На чье имя делать купчую на дом? – осведомился приказчик Баруха, и я недолго думая назвал эту фамилию, которая вроде бы и соответствовала по звучанию Речи Посполитой, и в то же время не была чересчур нахальной – ведь не Сапега он, не Радзивилл и не Вишневецкий с Потоцким.
Пров Кузьмич, который своего деда вовсе не знал[12], был донельзя доволен самим фактом существования фамилии, которую он заполучил, а ее иностранным звучанием – вдвойне.
– Ежели с кем из купчишек дело иметь доведется, сразу иначе глядеть станут[13], – заметил он, счастливо улыбаясь.
Теперь оставалось только ждать результатов. Ждать, но не полагаться на то, что они вообще будут, а потому попытаться предпринять что-то еще. Только вот что именно?
«Думай, Федя, думай! – подгонял я себя. – Тебя ныне даже имя обязывает думать. Ты хоть и не Эдмундович, но все равно прозываешься Феликсом, так что давай, железный рыцарь Годуновых, поднапрягись!»
И я придумал… на свою шею…
Глава 3
Еще один «старый знакомый»
– Ежели бы сразу откачали – иное, – в очередной раз сидя напротив меня в Думной келье, разглагольствовал Годунов, продолжая обсасывать излюбленную тему о невозможности воскрешения царевича из мертвых. – Вона и ты меня тоже из мертвяков вытащил – уж душа от тела отделилась. Но то – миг краткий. А он токмо в домовине в церкви и то с десяток ден лежал. Клешнин[14] сказывал, уж и пованивать учал, да изрядно. Смердело от тела перед захоронением зело обильно. Что ж за Исус[15] такой середь моих бояр сыскался, кой камень надгробный отворил[16]?! – кипел от негодования царь. – Вот бы полюбоваться на чудотворца!
Мне оставалось только понимающе вздыхать, кивать и…