есть перспектива у сына и племянника имелась, тем более что оба – и отец, и дядя – ходили уже в дьяках, так что пусть не сразу, а лет через пятнадцать – двадцать дорос бы до этого чина и юный Андрей, но…
Мальчикам хотелось сражений, схваток, погонь и прочего, а какая в Посольском приказе романтика? Потому семнадцатилетние Андрей Иванов и Михайла сын Данилов оказались в полку Стражи Верных.
И вот теперь у них – недавних слуг, подмастерьев и пахарей – появился шанс в случае успеха всего дела не просто изменить свою судьбу, но развернуть ее колесо чуть ли не на сто восемьдесят градусов, взлетев наверх. Да не когда-нибудь в перспективе, спустя полтора десятка лет, как, например, в Посольском приказе, а чуть ли не через год-два.
Правда, разговорами о таких вещах, как награды, я их особо не баловал, делая главный нажим на патриотизм, на честь, которую нужно беречь смолоду, и на прочие идейные вещи.
Однако пару раз вскользь обмолвился, что все они без моего внимания не останутся и, более того, о каждом отличившемся мною будет лично доложено царю-батюшке, а уж он-то за наградами не постоит.
Но посылать вчерашних пацанов одних в чужую страну было нельзя. Все-таки отсутствие опыта невосполнимо никакими суперпупердостоинствами.
Воспользоваться опытными людьми из «аптечного»[7] ведомства боярина Семена Никитича Годунова? Можно, но тогда пойдет насмарку вся конспирация.
Тот непременно донесет обо всем царю и…
Словом, лишние заморочки.
Вот тогда-то я и положил глаз на Игнашку. Он мне подходил по всем статьям, начиная с обстоятельств нашего знакомства – как-никак «в одной зоне срок мотали».
Утрирую, конечно, но он действительно устраивал меня от и до. Тут тебе и житейский опыт, и смекалка, и умение разговорить любого человека, и прочая, прочая, прочая…
Глава 2
Дублер
– Ты нынче на меня как-то эдак особливо взираешь, – сразу почуял он что-то не то в моем взгляде.
– Обыкновенно, – улыбнулся я. – Просто вспомнился наш с тобой разговор про «вольную птицу», которая и рада бы заняться чем-то иным, да вот беда – не ведает она такого занятия, чтоб и воля осталась, и…
Игнашка молчал, настороженно уставившись на меня одним глазом – второй, как и водится, заглядывал куда-то вправо от меня.
– Думается, что сыскалось для тебя такое занятие, – подытожил я и предупредил: – Только не спеши отказываться, если что-то вдруг тебе не понравится. Значит, говоришь, воли душа жаждет?
Он задумчиво поглядел на свою кружку со сбитнем, потом еще более задумчиво на меня и без лишних околичностей предложил напрямик:
– Ну сказывай, Феликс Константиныч, чаво ты для меня надумал?
– Я ж говорю: волю тебе дать, – улыбнулся я.
– Ишь ты, – хмыкнул он. – Так ведь я и так вроде бы живу как живется, а не как люди велят. Свое добро – хоть в печь, хоть в коробейку.
– Да разве в Москве воля? – возразил я. – Сам же сколько раз мне говорил.
– То