для тебя необязательными до тех пор, пока их не подтвердит первый воевода, то есть я, а потому полторы сотни… Кстати, чем сейчас занимаются в палатах наши ратники?
– Убираются, – скорбно доложил Зомме и принялся подробно перечислять: – Два десятка поставлены, дабы привести в порядок двери, сорванные с петель, три отряжены на мытье полов, точнее, таскают воду. Еще два метут…
Пока он перечислял, я накалялся все больше и больше. Моим людям работу дворников?! Поломоев?! А постирать ей ничего не нужно, а то они запросто?!
– Приказываю, – ледяным голосом заявил я. – Всех ратников полка Стражи Верных с работ снять, ибо они воины, а не холопы, и заниматься сей непотребщиной не должны.
– Всех?! – обомлел Зомме.
– Всех! – отчеканил я, но тут же поправился: – Хотя погоди.
Вообще-то получалось тоже не очень хорошо – какое-то вызывающе открытое неповиновение. Пришлось корректировать на ходу, дабы выглядело все не столь демонстративно.
– Два десятка, которые трудятся над петлями, пожалуй, оставь, – внес я поправку и тут же пояснил ее: – Сломанные двери очень плохи для возможной обороны царского дворца, если придется отбиваться в нем самом, а потому помочь их исправить – ратный долг. И пусть на каждой установят хорошие, добротные засовы, – припомнился мне утренний бой в хоромах Годуновых. – Вначале там, а потом и тут, на подворье. Так что немедля пошли человечка к кузнецам и закажи потребное количество. Ну и оставь также тех, кто…
Словом, полсотни осталось – мне сейчас открытая конфронтация с царицей ни к чему. Прочих же я велел снять.
– А что скажет царица?
– Напоминаю, господин полковник, – вовремя вставил я его новое звание, – что полком командуют только трое воевод…
– И царь, – быстро добавил Зомме.
– Но не царица, – парировал я.
«Кажется, с этой дамочкой придется повозиться, чтоб аккуратно поставить на свое место, – подумалось мне. – Ну ничего. Когда кончится действие настоя, она приутихнет, а новой порции ей не видать как своих ушей – уж больно бойка».
И тут со стороны мужской половины выплыла моя драгоценная ключница. Правда, ничего утешительного я от травницы не услышал – новости оказались так себе. В сознание Квентин по-прежнему не приходил, но дышит.
Если совсем кратко – пока жив. А вот будет ли жить далее, Петровна определенного ответа не дала. Судя по ее настроению – вопрос слишком спорный, чтобы можно было что-то сказать однозначно.
Зато отец Антоний после принятия ее настоя взбодрился настолько, что уже встал на ноги и собирается направиться в царские палаты к семье Годуновых, дабы принести им слово утешения и ободрения в трудный час тягостных испытаний.
«Это хорошо, – сразу прикинул я. – Лишний союзник».
В самом деле, не будет же кроткий священник наставлять моего ученика драться с Дмитрием за трон «до последнего патрона». Наоборот, скажет