в гробнице. Часа полтора все было спокойно, потом по соседнему залу бодро прокатились чьи-то гулкие шаги. Кажется, кто-то из охранников заглянул и в этот зал, но по ступенькам не спускался.
– Поставил второй зал на охрану?
– Да.
– Ключи все сдали?
– В дежурке.
– Ладно, пошли…
Вскоре свет в зале погас, музей перешел на ночное освещение, и осталась гореть только дежурная лампа над входом в зал.
– Я же говорил, они склепы не осматривают, – облегченно прошептал Корсаков.
– Это и ежу понятно. У них тут тридцать залов, куча подсобок, чердаки и подвалы. Будут они выкладываться. – Бурьин, хмыкнув, на мгновение зажег фонарик.
Они просидели в гробнице еще довольно долго, давая охранникам возможность устать и улечься.
Бурьин утверждал, что у каждого уважающего себя ночного сторожа должна быть как минимум раскладушка, которую по утрам он прячет куда-нибудь в дальний угол или шкаф.
Корсаков был уверен, что в эту ночь не сомкнет глаз, но потом незаметно задремал, а вскоре почувствовал, что его расталкивают.
– Уже скоро три! – услышал он голос Никиты. – Вставай! Или отоспимся здесь до утра, а потом поедем в гостиницу?
Алексей потянулся. Во рту был неприятный привкус. В горле першило от гипсовой пыли, рассеянной в воздухе.
– А ты что делал, спал? – спросил он у Бурьина.
– Нет, в носу ковырял. Ладно, полезли.
Бурьин приподнял крышку и осветил лучом фонаря постамент гробницы. Они сняли с усыпальницы крышку и, прислонив ее к стене, вылезли. Подсвечивая себе путь фонариком и стараясь высоко не поднимать луч, они крадучись поднялись по ступенькам и выглянули из-за колонн.
Вдруг Никите показалось, что рядом с колонной кто-то стоит, и он резко подался назад. Но это была всего лишь длинная тень статуи Аполлона с вытянутой над головой рукой. При свете фонаря тени статуй шевелились, сами статуи казались живыми. Проходя вдоль длинной стены, Бурьин на мгновение поднял луч, и из темноты выплыло перекошенное белое лицо галла, убивающего себя и свою жену.
Авантюристы подошли к двустворчатым дверям зала, за которыми начиналась парадная лестница. Корсаков приложился к дверям ухом и прислушался: кажется, все тихо. Тогда он натянул перчатку и осторожно надавил на ручку. Вначале ему показалось, что сработал датчик сигнализации, но потом понял, что так скрипнуло дерево.
Никита потушил фонарь. Приятели вышли на галерею. Вниз вела длинная лестница, покрытая ковром. Направо по этажу тянулся ряд запертых и опечатанных залов с картинами. У главного входа в музей на столе горела лампа, рядом с которой стоял телефон. На сдвинутых стульях у стола спал охранник.
Авантюристы переглянулись. Пожалуй, теперь им предстояло самое сложное. Для того чтобы попасть в средневековый зал, они должны были спуститься по парадной лестнице и у столика с лапой повернуть налево.
Приятели шагнули на ковер и начали медленно красться вниз, чутко