песочек. Эта субстанция состоит из огромных валунов, смешанных с глиной, крупным гравием и разбитыми взрывом осколками скальных пород. Механический погрузчик «Комацу» грузил пески в два «БелАЗ» а, которые развозили их к промывочным приборам. А выше по распадку работала буровая бригада, подготавливая под взрыв новую площадь. В «Пахоме» с самого начала было заведено правило не жалеть денег на технику, чтобы за сезон отработать не один, а три-четыре полигона.
Ознакомившись с результатами последней съемки металла, Жуковский пришел в превосходное расположение духа. Если чутье не подведет его, то к осени «Пахом» сдаст достаточно золота, чтобы он смог обеспечить отъезд семьи из Магадана. Почти по четыре килограмма в сутки с каждого из трех промывочных приборов – отличный результат. Больше, наверно, не давал сейчас ни один полигон на Колыме.
Работали на участке в основном приезжие украинцы из Донбасса – горловские, макеевские, ханжонковские. Многие из них уже не первый, и даже не десятый сезон приезжали на Колыму, и давно были здесь своими. С двумя из них, Гриценко и Ковбасой, Сергей был знаком еще с молодости, когда сам работал электриком в старательской артели. Но сейчас они превратились в иностранную рабочую силу, за привлечение которой фирма должна была платить немалые деньги в бюджет. Жуковский шел на эти траты, потому что все они были отличными специалистами. И, кроме того, он по-прежнему считал их своими согражданами, а разделение славян на независимые страны – величайшей глупостью.
Жуковский с Андреем Синицыным выехали из Магадана в полночь и теперь по утреннему холодку в сопровождении начальника горного участка Пилипенко, руководившего работами на месте, шли по полигону, перепрыгивая через мелкие ручейки, образованные сочащимися из-под земли ключами. Пилипенко, тоже украинец из Донбасса, но давно обосновавшийся с семьей в поселке Ягодном, размахивал руками, объясняя расстановку тяжелой техники. Сергей слушал вполуха, зная, что контролировать его – дело неблагодарное. Пилипенко по профессионализму мог дать фору многим горнякам на Колыме. Но и авантюристом он был законченным, плюя на многочисленные правила и запреты. Вот и теперь на одном конце блока еще работал буровой станок, а на другом уже заряжали скважины селитрой и аммонитом, мешки с которым были сложены огромной кучей рядом с блоком. А это было строжайше запрещено правилами ведения взрывных работ.
– Снова нарушаешь? – сделав строгое лицо, повернулся Сергей к Пилипенко.
– Так шо, Павлович? Чи ты не прикроешь? – хитро усмехнулся тот, понимая, что начальник просто обязан по своему положению сделать ему выговор, а на самом деле отлично знает, что так поступают повсюду. Вот если накроет горная инспекция, тогда другое дело. – Или будем сегодня бурить, завтра технику выводить, послезавтра заряжать, а взорвем на той неделе? Ни, конечно, можно и так, я ж не против, но ты кажи, шо мы тогда заробим?
– Надеюсь, хоть детонаторов у тебя там нет? – спросил Сергей для проформы.
– Ни, детонаторов нема. Если