в Петрограде…
6
– Да, господа, именно так, я продаю Россию, – повторил Иван Матвеевич, выдержав паузу, чтобы дать собеседникам переварить услышанное. Он заранее приготовил вступительную фразу своей речи, собираясь ошеломить ею собеседников, словно дубиной по голове. – Предупреждаю вас – если вы поверите в то, что я сейчас расскажу, мы продолжим обсуждение. Если нет – вы просто навсегда забудете не только мой рассказ, но и меня. И будьте уверены, вы ничем не сможете мне помешать.
Координаторы переглянулись, и Фотиев понял по их лицам, что они не сомневаются в серьезности его предупреждения. И совершенно напрасно, потому что он блефовал. Эти два мутанта были слишком серьезными противниками, чтобы он мог вот так запросто подчистить их память или с легкостью внушить что-либо, противоречащее их опыту. Пожалуй, в ментальной схватке он сумел бы одолеть и троих таких, как они, но в дипломатическом поединке с ними Иван Матвеевич мог рассчитывать только на собственную хитрость. Они должны были поверить, что он неизмеримо сильнее их. И Фотиев полагал, что сумеет справиться с этой задачей, потому что своим проникновением в замок уже напустил достаточно пыли в глаза собеседникам. Оба давно пережили все мыслимые сроки человеческой жизни и имели соответствующий опыт, но не подозревали, что жизненный опыт визитера вчетверо богаче.
– Как же вы намерены провести такую сделку? – с легкой иронией, за которой скрывался вспыхнувший интерес, спросил Генрих Валленштейн.
– Условия мы обсудим позже, а сейчас я изложу суть моего предложения, – Фотиев сделал вид, что не заметил сарказма в тоне собеседника. – Но для начала прочитаю вам небольшую лекцию о так называемом таинственном русском характере.
Ивану Матвеевичу захотелось промочить горло, и он взял чашку с чаем, но, вспомнив его отвратительный вкус, поморщился и отставил чашку в сторону.
– Русский народ примечателен тем, – продолжил он, – что его представители почти никогда не поддерживают друг друга, даже на уровне родственных отношений, в отличие от других народов, населяющих Россию – кавказцев, евреев и прочих. Любимое занятие у русских – поджечь дом разбогатевшего соседа, чтобы не лез вперед, не выделялся из пьяной серой массы. Но так бывает не всегда, в критические моменты русские умеют объединяться, и тогда они превращаются в грозную силу, способную смести все на своем пути. Недаром у них есть пословица – скопом и батьку бить легче.
Мне известны три способа, чтобы сплотить их – большая война, большая стройка и большой террор. Войны сейчас не предвидится, потому что она никому не нужна, террор… ну, об этом поговорим позже, а вот большая стройка…
– Кажется, русские получили хорошую прививку против большого террора, – перебил Фотиева Валленштейн. – Но мне непонятно, какая выгода нам от сплоченности русского народа?
– Простите, князь, но я не довел свою мысль до конца, – слова Ивана Матвеевича прозвучали безупречно вежливо, но Валленштейн понял, что его, хоть и с соблюдением этикета, но недвусмысленно