мере, уже научилась читать. Несмотря на то что она была дочерью купца, она говорила нечленораздельно. Даже через девять лет после свадьбы зять Фридриха писал об их женах: «Они даже не умеют правильно разговаривать по-немецки, хотя это их родной язык, не говоря уже о том, чтобы писать».
Бабушка Терезиного мужа не страдала таким недостатком. Особенно хорошо она разбиралась в цифрах и, едва взглянув на его счета, решила действовать. Вскоре после свадьбы Фридрих заболел. Когда же он выздоровел, то обнаружил, что Хелен Амали продала «Гютехоффнунгсхютте» трем владельцам угольных копей. Другой мог бы призадуматься над этим уроком. Но не Фридрих. Он увидел лишь то, что его бабушка, осуществив, как обычно, надежную сделку, увеличила свое состояние на 47 250 талеров, и сразу же стал думать, как бы их потратить. 3 августа 1809 года мы застаем его путешествующим в Берлин с паспортом, подписанным Наполеоном. Если бы Бонапарт знал, что было на уме у молодого Круппа, он не разрешил бы ему путешествовать дальше ближайшей тюрьмы. Император по всей Европе разбросал кордоны из таможенных постов. В промежуток времени между введением им налогов и английской блокадой рурские купцы совершенно растерялись; муж сестры Фридриха Хелен, Фридрих фон Мюллер, был вынужден заняться изготовлением суррогатного кофе, а другие изучали порошки средневековых алхимиков в неистовой надежде как-нибудь заполнить прилавки. Однако Крупп шел иным путем. Он решил в нарушение закона контрабандно ввозить на континент продукты из нидерландских колоний. В ноябре того года он и его агенты планировали доставить товары из Амстердама в Эссен. Ротшильды могли бы успешно справиться с таким делом. А он не мог. Каким-то образом ему удалось выманить у своей обычно бережливой бабушки 12 500 талеров. Тогда агенты, которые, возможно, обманывали его с самого начала, написали ему, что все потеряно; перехитрить французов было невозможно.
Так все и произошло. Так с ним происходило всегда, и теперь он собирался повысить ставки. 9 марта 1810 года Хелен Амали скончалась на семьдесят девятом году жизни. Она могла бы назвать других наследников. В Эссене жила ее внучка фрау фон Мюллер, а также правнук Георга Дитриха, Георг Кристиан Штоллинг. Конечно, она не могла питать никаких иллюзий в отношении кроличьих способностей будущего контрабандиста под ее крышей. Тем не менее, он был старшим сыном ее старшего сына. Права прямой мужской линии наследования сильно поддерживались обычаями. Она сердцем не могла оставить его без наследства, поэтому фактически все попало в его руки – магазин у льняного рынка, накопленные за двести двадцать три года акты и сделки и состояние в наличных: 200 тысяч талеров, что сегодня примерно эквивалентно миллиону долларов. Фридрих размечтался. Первым делом он решил изменить магазин у льняного рынка. Его долгая жизнь в качестве розничной торговой точки должна была вскоре закончиться. В будущем он перейдет на оптовые продажи. Возможно, оптовая торговля казалась пределом мечтаний, хотя более вероятно, что он все