начинания повторяется. Даже появляется прусский офицер, капитан Фридрих Николаи, с мандатом, свидетельствующим о том, что он является экспертом по «любого вида машинам». Как и его предшественники, он вступает в партнерство с Круппом, и, подобно им же, его будут обвинять в низком интриганстве. Двадцать лет спустя сын Фридриха потребовал от правительства возмещения убытков на том основании, что Николаи, хотя и был человеком невежественным, распространил государственный «патент на тигельное производство стали». Конечно же не было никакого такого патента и быть не могло. Капитан, возможно, и знал что-то о литье; он мог быть и просто несерьезным солдатом промышленной удачи, ищущим легкой добычи, каким, безусловно, был и Крупп. В любом случае результат не меняется. Шел период проб и ошибок в производстве стали на континенте; никто из этого поколения не собирался слишком сильно обгонять англичан. Надежды Фридриха были еще раз развеяны. Опять собрались старшие, опять был закрыт завод; и опять его основатель, лишившись своего последнего партнера, пополз назад разжигать огонь.
В конце 1816 года он выпустил свою первую сталь. Прошло пять душераздирающих лет – и самое лучшее, что он мог делать, это сравняться с выходом продукции в объеме плавильных печей на холмах; когда работы на них были закончены, эти крохотные болванки продавались для изготовления напильников, которыми пользовались дубильщики в соседних городках Рура. По миллиметрам продвигаясь вперед, он продавал Берлину штыки и выполнил несколько заказов на изготовление инструментов и пресс-форм. Пресс-формы были хороши; 19 ноября 1817 года Дюссельдорфский монетный двор в ответ на его просьбу о выдаче свидетельств согласился, что из всей выполнявшейся для него работы работа «герра Фридриха Круппа из Эссена является самой лучшей». Трудность заключалась в том, что он не мог производить достаточно продукции, чтобы свести баланс в своих учетных книгах. Металлургический завод, несмотря на то что он отнимал огромную часть его состояния, по-прежнему оставался на уровне деревенской кузницы. Решение Фридриха было в его характере. Хотя он еще не справился с проблемой основного литейного процесса, его разум уже устремился вперед в направлении сложных сплавов меди. Существующий завод не годится для такого рода выплавки, поэтому он построит новый завод с 800-фунтовым молотом. Место, которое он выбрал, находилось на берегу небольшой эссенской речушки Берне, в десяти минутах ходьбы от городской стены, там, где сейчас находится Альте ндорферштрассе. В наши дни Берне протекает под землей в квартале к северу от Альтендорферштрассе, а тогда она текла прямо к Руру и в 1818 году стала, как остается и поныне, сердцем «Фрид. Крупп из Эссена». Когда в августе 1819 года работы завершились, владелец был доволен. Он был уверен, что это его спасет. Он вложит в этот завод – да так он и сделал – свой последний талер. У фабрики, длинного, узкого одноэтажного здания, было десять дверей, сорок восемь окон, одиннадцать дымоходов и вентиляторов и – на