и объявил войну Чжичжи, думая таким образом угодить Китаю. Однако Чжичжи нанес ему поражение, покорил современный Тарбагатай на севере и, продолжая свой поход на запад, одержал победу над киргизами и другим народом, родственным татарам, – сейчас идентифицировать его не представляется возможным, поскольку он распадался на восточную и западную ветви. За неимением лучшего будем называть этот народ «канкали» (что означает «повозки»). Любопытно узнать, что «штаб– квартира» киргизов находилась в 3700 километрах к западу от резиденции шаньюя (видимо, Улан-Батор или Каракорум) и в 3218 километрах к северу от сегодняшних Турфана и Пиджана, так что район их пребывания остался таким, каким был две тысячи лет назад. В 48 году до н. э. на трон взошел новый император. Первое, что он сделал, – ответил на просьбу Хуханье-шаньюя, послав ему 20 000 мер зерна для его страдающего от голода народа. Чжичжи выразил свое неудовольствие действиями императора, отозвав своего сына, жившего при китайском дворе в качестве заложника. Он не погнушался убить посла, который доставил мальчика домой целым и невредимым. Китай обвинил в этом подлом поступке Хуханье-шаньюя, но шума поднимать не стал. Сына Хуханье-шаньюя также отправили к отцу под эскортом двух послов. Эти послы смотрели в оба и очень удивились, увидев, что народ Хуханье-шаньюя процветает и по силе не уступает народу Чжичжи-шаньюя. Опасаясь, что Хуханье-шаньюй может принять предложение своих приближенных и двинуться на север, в старую резиденцию близ Каракорума, послы взяли на себя смелость заключить с ним следующий договор: «Мир между Китаем и хунну заключен на века, оба народа должны жить как одна семья. Ни одна из сторон не должна обманывать или нападать на другую. Если одна сторона подвергнется грабежу, она должна уведомить другую, дабы та могла наказать обидчика и выплатить компенсацию. Ни одна из сторон не должна совершать набеги. Кто бы первым ни нарушил договор, пусть Небо поступит с ним и его наследниками так, как он поступил с договором!» Утверждение договора прошло следующим образом: шаньюй и китайские послы поднялись на холм, где в жертву была принесена белая лошадь. Шаньюй держал в руках украшенный драгоценными камнями меч или кинжал. Смешав кровь и золото в кубке, сделанном из черепа правителя хайталов (очевидно, сохраненном Кайюком в качестве фамильной ценности), он вместе с послами выпил эту смесь.
Все это очень примечательно, поскольку здесь можно провести аналогии со скифами Геродота, а также гуннами и монголами. Геродот упоминает черепа, покрытые кожей и украшенные золотом, которые использовались в качестве кубков. Он также рассказывает о том, как скреплялись клятвы: в чашу наливалось вино, смешанное с кровью тех, кто приносил клятву, затем в чашу окунали ятаган. По словам Геродота, массагеты Каспия (скифский народ, ошибочно отождествляемый некоторыми авторами с хайталами Окса, появившимися пятью столетиями позже) приносили в жертву солнцу лошадь. В китайских источниках часто встречается упоминание о том, как тунгусские правители Китая в V веке