командирами 23 ноября 1939 года: «Я не остановлюсь ни перед чем и сокрушу любого, кто мне мешает». Он никогда не говорил прямо и честно; он всегда пытался обмануть, разыграть сцену, произвести впечатление или достичь пропагандистской цели. Вот еще один характерный отрывок из показаний Йодля на Нюрнбергском процессе, хотя здесь он описывает лишь частный случай: «Как правило, с политиками и партийными деятелями он разговаривал одним тоном и совершенно другим – с представителями вермахта, с СС – так, а с вермахтом или политиками – совершенно иначе». Он вел себя так даже в высших кругах вермахта; у него была одна-единственная цель: оградить от любой угрозы свой режим, поднять собственный авторитет и авторитет партии.
Именно все это, столь чуждое привычному для военного человека образу жизни, имел в виду Йодль, когда говорил о «штатской ставке». Именно этим объяснялся тоскливый вид у армейских офицеров в зоне 2, служивших по соседству в ОКХ; хотя они и подчинялись непосредственно Гитлеру, им не приходилось общаться с ним напрямую, и они оставались «среди себе подобных». Хороший индикатор мыслей и настроения большинства офицеров появился вскоре после того, как старшему военному помощнику пришла в голову идея приглашать иногда на трапезу к Гитлеру в зону 1 офицера из отдела «Л». Сначала младшие офицеры восприняли это с энтузиазмом, но потом пришлось составлять «разнарядку», поскольку добровольно никто идти не хотел. Вне службы они предпочитали оставаться со своими коллегами, а не слушать «застольную болтовню Гитлера».
Распорядок дня в Фельценнесте, а позднее и в других местах, был очень похож на распорядок дня в Берлине. Днем и ночью в установленное время сухопутные, военно-воздушные и военно-морские силы присылали доклады в ставку; по крайней мере дважды в сутки отдел «Л» должен был собирать эти доклады, тщательно анализировать, затем приложить карты и отправить с дежурным начальнику штаба оперативного руководства. Затем генерал Йодль готовил доклад, который проходил в комнате для совещаний в присутствии сидящего в кресле Гитлера и одних только членов его «домашнего воинства». Некоторые особо важные сообщения либо передавались по телефону главнокомандующими непосредственно Гитлеру, либо поступали в отдел «Л» и немедленно передавались Йодлю. Иногда после таких сообщений собирались специальные совещания в узком кругу, которые проходили в специальной комнате в атмосфере вечной сутолоки.
Примером странного способа ведения дел был порядок доклада и обсуждения событий на фронте. В период между кампаниями в Польше и в Норвегии вошло в привычку пытаться из ставки руководить в деталях ходом сражения, и эту систему опробовали в небольших масштабах в Норвегии. Теперь эта опасная игра продолжилась, несмотря на все предостережения Гальдера и на то, что ныне перед нами грозный противник и мы имеем дело с быстро меняющейся обстановкой. В многословных спорах рождались мнения, мнения приводили к решениям, а решения – к письменным директивам или