вода просто вызывает отвращение, она источает дурной запах и по никому не известной причине имеет черноватый цвет. Возможно, в ней содержатся серные соли. Мы ее кипятим. Главврач отправил машину за водой.
В перерыве между операциями я пытаюсь связаться с главным врачом армии, но, несмотря на все усилия, телефонисту не удается прорваться. Тогда я прошу главврача отправить связного, быстро составляю письменное донесение, передаю письмо посыльному и призываю его сделать все возможное, чтобы добраться.
– Речь идет о раненых товарищах. Помните об этом!
– Слушаюсь! – отвечает он и срывается с места. Он едет как сумасшедший, наперекор всем трудностям.
Мы ждем и ждем его ночь напролет, терзаемые беспокойством. Вдруг до нас доходит жестокая новость: он потерпел аварию. Что делать? Недолго думая я сам решаюсь ехать обратно в Пустошку, чтобы оттуда связаться с врачом армии.
Густель является по первому зову. Мы трогаемся в путь уже на рассвете и вновь ползем по старой, изъезженной дороге, по которой проходило наступление. Густель крепко держится за руль, почти высовываясь из окна автомобиля, то и дело переключает скорость. В воздух летит пыль, ям становится все больше.
Опять мы приближаемся к сосновой рощице. Вот и развилка. Густель жмет на тормоз и, как по приказу, останавливается перед мертвой лошадью. Она выглядит уже не так, как раньше. Жгучее солнце ускорило процесс разложения. Кобыла раздулась, в кишках наверняка скопились газы, готовые вот-вот вырваться наружу. Огромное тело распухло так сильно, что околевшие ноги приподнялись над землей и торчат в воздухе. Мы вперили взгляд в мертвую лошадь. Шея беспомощно лежит на песке. Рот в пене, глаза впали и сморщились, полчища жирных мух черным руном окутали ноздри и глаза, облепили раны на загривке и в других местах. На песке образовались канавки. Вокруг ползают темные трупные жуки.
Почему никто не закопает тушу? Ни у кого нет времени.
– Поехали дальше, Густель.
Мы подъезжаем к проклятой песчаной яме и насыпи. Проберемся ли? Как и в первый раз, я снова выхожу из машины. Густель трогается, у меня перехватывает дух – машина того и гляди перевернется. Но Густель справляется.
До Пустошки мы добираемся, когда уже почти стемнело. Я опять не могу дозвониться, линия повреждена, тогда я пишу главному врачу армии второе срочное донесение, в котором описываю сложившееся положение и срочно требую материалы и людей, без которых мы не продержимся. Водитель грузовика немедленно отправляется с моим донесением в Себеж к главному врачу. Я намерен остаться в полевом госпитале в Пустошке до тех пор, пока не получу ответ и дальнейшие распоряжения.
Долгие часы ожидания…
Наконец ответ от главного врача приходит, однако совершенно не тот, которого я ожидал. Вопреки моим ожиданиям и к моему великому удивлению, мне не нужно срочно возвращаться в Новосокольники. Вместо этого я должен отправляться в глубокий тыл и осматривать другие военные госпитали и подразделения медицинской службы. Такое